— …Веня, мальчик мой, ты свою тётку сегодня в театр приласил, или на ChipInfo ваше проклятое?…
— …я говорю: девушки, разрешите к вам подсоединиться. А одна мне и отвечает: только через ICR, и в режиме slave…
Навстречу – почти никого, только перед самым входом в метро я встретил троих крепких ребят в одинаковых брезентовых куртках. Бритые черепа и окладистые бородищи, не хуже моей собственной, выдавали в них коммунаров, причём – старой школы, уважающих традиции. У одного из них борода почти сливалась с лицом от характерного северного загара. Троица растворилась в людском потоке раньше, чем я успел разобрать эмблему на их нашивках.
Когда-то таким был и я. Что же, по крайней мере, у нас будет неплохая замена…
Из трёх десятков молодых балбесов нашей группы в живых осталось пятеро. Пятеро старых битых псов. Остальные, большей частью, в бессрочной командировке от Катанги до горючих песков Тобрука, пропитанных пролитой нефтью пополам с пролитой кровью.
Пятеро стариков: Казакевич, Проценко, Вася Рахманов, да мы с Бахтадзе – он и рекомендовал меня на Марс штатным корреспондентом. Я так и не узнал, что «дядя Гиви» написал Персову, известному своей нелюбовью ко всем «дармоедам с зеркалками», если мне не только проставили открытую дату убытия, но и взяли на грузовой рейс вместо третьего экспедитора. Видимо, наша с Гиви репутация чего-то стоит не только среди профи.
Когда я добрался домой, было уже далеко за полночь.
Рюкзак, перешитый из десантного, стоял в углу. В нём лежал старенький Nikon E50I, обычный «полтинник», только в индустриальном исполнении, да набор объективов: ЛОМО нынче не уступает даже Карлу Цейссу.
Все вещи убраны или выброшены. Рабочий стол, обычно заваленный бумагами, стерильно чист, только на краю сиротливо улыбалась небольшая фотография. Чёрно-белая фотография. Зелёные глаза на ней кажутся серыми, а тёмно-каштановые волосы – угольно-чёрными. Я запер её в сейф и вышел на балкон.
Луна только что зашла, и звездное небо на горизонте сливалось с ночными огнями земли. Я смотрел в темноту, и мне казалось, что оттуда на меня ободряюще смотрят мои друзья: все, и мёртвые, и живые. Смотрел, видя там и её добрый взгляд.
Наверное, где-то далеко-далеко, за гранью расползшейся во все стороны ночи, в стороне от всех городов, она машет мне на прощанье рукой.
Громыко Игорь Алексеевич 536:
Байки связиста
Публикуется вне конкурса.
«Мировой рекорд»
И приказала Родина-мать её сыну, автору этих строк, служить офицером в особой армии. Место службы лейтенанту было определено в Космическом центре, находящемся в Крымской украинской степи.
…Первое впечатление от внешнего вида места службы ошеломляло сразу и надолго.
Огромные серебристые космические антенны украшали зелёную плоскость виноградной равнины, а надпись на бетонной плите у перекрёстка дорог переубеждала проезжающих иностранных шпионов, что это не Космический центр, а «Очистные сооружения города Евпатории».
Колючая проволока поверх высокого забора и караульные вышки, укрепляли веру жителей и курортников в то, что отходы их жизнедеятельности находятся под надёжной защитой вооружённых людей облачённых в военную форму лётчиков.
Человек, ступивший на эту охраняемую территорию, ясно осознавал, что его право на «ошибку в действиях» осталось за воротами проходной Космического центра и заблудилось где-то там за колючей проволокой в виноградной лозе.
Остатки какой-либо расслабленности пресекались надписями на плакатах, в обилии украшавших дороги, дорожки и тротуары. Кстати, эти плакаты, укреплённые бетонными опорами, не только морально, но и физически помогали служащим Космического центра во время зимних пылевых бурь. Если ураганный ветер сдувал человека с бетонной дороги, то он имел хоть какой-то шанс остановить свой «бег-полуполёт», зацепившись за плакат, убеждающий в безошибочности коммунистического пути развития человечества.
И так! Служба началась с постоянных тренировок лейтенантов для получения допуска к самостоятельной работе по управлению космическими аппаратами. В последующем, секундомеры экзаменаторов-наставников сменились на таймеры боевых пультов космических станций и время продолжило свой бег.
Всякое случалось во время лейтенантской службы. И об одном случае Вам расскажу.
Не прослужил наш лейтенант и полгода, как узнал, что его друг по училищу отстранён от боевых работ с техникой. Узнал и причину.
Оказалось, что при нажатии кнопок на пульте, которым управляли орбитальной станцией «Салют», друг лейтенанта допустил к работе неопытного солдата. Этот солдат ошибся и «не ту кнопочку нажал». Совсем чуть-чуть ошибся…
И вот, на космической станции «Салют», вместо выключения аппаратуры над территорией США, СОВСЕМ не вовремя раскрылась огромная зонтичная антенна и в ней застряли панели солнечных батарей.
Эти батареи-крылья должны быть всегда повёрнуты плоскостью на Солнце, чтобы обеспечивать электроэнергией станцию в открытом Космосе.
Дальше пошла цепочка событий: электроэнергии стало не хватать для работы всех систем. Тогда космонавты сами (станция летела где-то в космосе над океаном) отключили всё, что можно…, - а электроэнергии не хватает. Ни на подачу чистого воздуха для дыхания, ни на защиту от космического холода. Ни на что не хватает! Включились запасные аккумуляторы.
А электроэнергии всё равно не хватает, при этом нагрузка на аккумуляторы настолько большая, что они стали «парить», как закипевший чайник.
Известно, что, когда от нагрузки закипают кислотные и щелочные аккумуляторы, то выделяется ядовитый пар, состоящий из смеси кислоты, щелочи, кислорода и водорода. Водород в смеси с кислородом легко взрывается, а в кислородной среде прекрасно горят магниевые элементы конструкции станции. Да и легкие человека портятся от паров щелочи и кислоты.
Короче. Космонавты сняли противогазы, надели скафандры и драпанули в открытый космос, прихватив инструменты. И (далее звучит известная всему Миру славянская фраза…):
С ПОМОЩЬЮ КИРКИ И КАКОЙ-ТО МАТЕРИ, ВРУЧНУЮ!!! СОБРАЛИ ЭТУ ЗОНТИЧНУЮ ПАРАБОЛИЧЕСКУЮ АНТЕННУ. Работали несколько часов.
Как только они собрали зонтик антенны, так солнечные батареи автоматически «уставились» на Солнце. Включилась система очистки воздуха. Остыли аккумуляторы и перестали дурно пахнуть. А космонавты вернулись обратно внутрь станции. Самое потрясающее известие я узнал на следующий день из газет.
На первых страницах пестрели заголовки: «ВЕЛИЧАЙШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ – УСТАНОВЛЕН МИРОВОЙ РЕКОРД ПРЕБЫВАНИЯ ВСЕЙ КОМАНДЫ ОРБИТАЛЬНОЙ СТАНЦИИ В ОТКРЫТОМ КОСМОСЕ!!!».
Я часто просматриваю фильм «Армагеддон» и когда вижу дурацкую рожу космонавта Андропова и взрыв на станции, то улыбаюсь, понимая, что в этом эпизоде все же есть очень большая доля правды.
«Квантовые навигаторы вселенной»
«…и, чтобы не пачкался
воротник рубашки,
решили отрубить голову.»
Космический центр до прихода периода массовой безответственности представлял собой единый комплекс специальных систем. Как и было принято во всём мире, более современные системы со временем заменяли другие (устаревшие) при управлении космическими аппаратами.
Одни космические системы управления космическими аппаратами были установлены в Космическом центре давно и поэтому вокруг их технических зданий росли высокие деревья, высаженные в момент закладки фундаментов зданий. В этих зданиях в летнюю жару было более-менее прохладно. А вот здания новых систем отличались современным дизайном и низкорослой «растительностью». В новых зданиях люди изнемогали от жары.
И лишь одно, отдаленное от всех, здание сочетало в себе и стиль «барокко» и экстра современный стиль. Это было здание Автоматического зеркального телескопа (АЗТ или просто, — телескоп), который был оснащен красным лазером для подсветки космических аппаратов.