Кубик пролетел сквозь эту стену, что было правильно и так и задумано, и там, внутри, выдавив оттуда двух заспанных реквизиторов и одного обалдевшего рыжего кота, стремительно самораспаковался.
И тогда я гахнул из пальца в самую гущу летучих монстров.
Мохнатые чудища дико завизжали. Те, в которых попало, застыли, другие заметались по всей комнате. Мне пришлось пальнуть по ним ещё. Подумалось о том, что, не обладай эти существа мерцающей плотностью (то есть возможностью проходить сквозь предметы и живую материю), они бы сейчас наделали здесь кошмарных дел. Тут включился Куб Абсолютной Изоляции. Его невидимые магнитные щупальца хватали монстров и тащили сквозь стены комнаты внутрь себя. Вот наконец последний из них, закладывавший неописуемые виражи, дёрнулся и поплыл в том же направлении, что и его не такие расторопные сородичи. Но напоследок он, скотина такая, сумел извернуться и лупануть в меня каким-то неизвестным импульсом.
Я успел пригнуться, и всё же меня задело, приподняло над полом и с силой шарахнуло о стену.
Другая стена, за которой был теперь Куб, что расширился до размеров комнаты, и пленённые им монстры, серебристо блымнула и приобрела свой первоначальный вид ухоженного ретро. Я успел это заметить, а также увидел устремлённые на меня полтора-два десятка взглядов, в которых читалось много вопросов. Чувствуя, что перед глазами плывёт, я на остатках сознания и имеющейся энергии бахнул по комнате всеобщим гипнозом и хрипло выдавил из себя:
— Вам всё показалось.
После этого меня решительно накрыла густая и беспросветная тьма.
***
Очнулся я от ощущения прохлады на лице. Открыл глаза и огляделся.
Рядом со мной хлопотали актёры Вицин и Никулин, по щекам у меня текла вода — не иначе Юрий Никулин по привычке вылил мне на голову стакан-другой воды. Актёр Вицин заботливо махал своей знаменитой шляпой, создавая у моего лица ветер. Я приподнялся на локте. Актёр Моргунов сидел на топчане и с диковатым видом посматривал вокруг, рядом суетились желающие ему помочь. Судя по всему, на Моргунова всеобщий гипноз подействовал не вполне, и я решил чуть позже вплотную заняться расчисткой его нежелательных воспоминаний.
Все, кроме актёров Вицина и Никулина, были уверены, что здесь произошёл несчастный случай: разорвало одну из мощных ламп в осветительной панели. В результате этой аварии травмировало двоих: актёра Моргунова и ещё кого-то — видимо, осветителя, то есть меня. Я не был осветителем, но ковыряться и исправлять чужие мысли, понятное дело, не стал, тем более это как раз я эти мысли туда, в чужие головы, и вложил. Вместо этого я поскорее просканировал актёра Моргунова и с радостью убедился, что теперь он чист, ни одной тёмной сущности внутри него не оставалось. Это было очень правильно.
У осветителей действительно что-то взорвалось (было удивительно, что не вообще всё), и теперь режиссёр Гайдай отчитывал кого-то из их небольшой группы.
— Технику надо постоянно проверять! — разносился по помещению строгий режиссёрский голос, и без вины виноватый мужичок в рабочем комбинезоне растерянно разводил руками и понуро кивал плешивой головой.
Всё складывалось хорошо. Теперь требовалось дождаться, пока Куб Абсолютной Изоляции разгонит свои невидимые мощности и вышвырнет всех без исключения находящихся внутри него чудищ туда, откуда они в этот солнечный мир пробрались. То есть в их хмурые и мрачные пространства. На моём внутреннем экране мелькали цифры обратного отсчёта, и ждать оставалось около сорока минут — хотя сколько именно, уже не имело особого значения.
И как только я об этом подумал… Да, я заметил, у меня такое регулярно: как только станешь думать о том, что всё плохое позади и радоваться удаче, как тут же оказывается, что радость эта преждевременная и празднования удачи лучше пока отложить. В общем, из-за стены, за которой располагался сейчас Куб Абсолютной Изоляции, раздался вполне отчётливый треск.
Я бы даже сказал — громкий.
Понятие абсолютной изоляции подразумевает, что контур устройства, которое отвечает за эту самую изоляцию, будет обеспечивать полную непроницаемость для любых, даже самых потусторонних, малоизученных и экзотических воздействий. А уж для звуков тем более. Так что треск этот был, конечно, не просто так: он свидетельствовал о том, что изоляция внутри нашего хвалёного Куба становится не такой уж и абсолютной.