Я тут же выяснил, в чём тут дело, и знание это не принесло мне, как и предсказывал один древний мудрец, никакой радости, а только многие печали.
Куб Абсолютной Изоляции — это хорошая штука, надёжная и очень мощная. И как раз у этой самой мощности есть и обратная сторона. Работающий под нагрузкой Куб потребляет просто дикое количество энергии. А нагрузку для бедного Кубика сидящие внутри него взбешённые своим пленением тёмные исполинские сущности устроили такую, что не дай бог никому. Они, и скоро мне представилась возможность наблюдать это воочию, грызли внутренние стены Куба с таким остервенением, что было удивительно, как он до сих пор всё ещё не вышел из строя.
Так выяснилось, что когда внутреннее пространство Куба грызут крупные, сильные и в определённой степени небывалые существа, он опустошает аккумуляторы со скоростью просто катастрофической. Мне подумалось, что моя теперешняя командировка определённо предоставит много новых и интересных сведений и техникам, и пасущейся вокруг Службы всевозможной научной братии. Но в данный момент меня этот факт радовал не особенно.
Да, а с энергией у меня сложились определённые проблемы. Теперь, взглянув на датчики, я увидел, что Куб уже разрядил все имеющиеся аккумуляторы, и материальные, и виртуальные, почти в ноль. Я, как обитатель развитой технической цивилизации, постоянно забываю о необходимости следить на выездах в Прошлое за уровнем имеющейся энергии, дома-то её всегда в достатке. Ну и Куб, как оказалось, потребляет, что ни говори, многовато. А ещё, отправляясь на «дачу товарища Саахова» и полностью пребывая в мыслях о предстоящей в каком-то смысле медицинской операции, я забыл поставить разряженные при изготовлении иголки из антиматерии аккумуляторы заряжаться — это тоже сыграло в случившемся некоторую роль.
Итак, из-за стены послышался треск. Потом, через небольшую паузу, глухой удар. Затем снова треск, уже погромче. А дальше треск и удары, сменяя друг друга, а иногда и случаясь одновременно, зазвучали не переставая, и к тому же всё громче и громче.
Таймер обратного отсчёта замигал и стал менять свои показания. Сначала он вместо сорока минут показал семнадцать часов, потом двадцать восемь суток, тридцать девять месяцев, потом сто двадцать лет… А затем таймер мигнул в последний раз и выдал скромный символ, лежащую на боку восьмёрку. Это был знак бесконечности. Куб Абсолютной Изоляции честно признавался, что в текущих условиях отправить сидящих внутри него сущностей в заданном направлении не сможет вообще никогда.
А треск и грохот за стеной, естественно, прекращаться и не думали, и со стены начала сыпаться побелка.
— Что это за?..
Я втянул голову в плечи, опасаясь услышать что-то немыслимое. Но нет.
— Что это за… такое явление? — вот как сформулировал свой вопрос режиссёр Гайдай.
Да, здесь, в этом месте, собрались люди сдержанные и в высшей степени культурные.
— Декорации, что ли, набивают? — развёл бровями его невысокий помощник с длинными вислыми усами.
— Какие ещё декорации? — рассердился Гайдай.
Он порывисто выскочил в коридор, дёрнул ручку двери от той самой комнаты.
— Эй, кто там заперся? Немедленно прекратите шуметь!
Стуки и трески, естественно, не прекратились, режиссёр Гайдай ещё немного подёргал ручку, постучал в дверь и вернулся к остальным.
— Чёрт знает, что тут творится.
Я заметил, что при слове «чёрт» оператор Окуляров заметно вздрогнул. Но это было неважно. А важно было то, что сюда вот-вот, сокрушив держащийся из последних сил Куб теперь уже не совсем абсолютной изоляции, ворвутся тёмные сущности, злые и медведеобразные.
Мне нужно было срочно всех здесь к этому подготовить.
Под многочисленными удивлёнными взглядами я взобрался с ногами на топчаны, где с краю всё ещё сидел и безостановочно потирал лысую голову актёр Моргунов.
— Товарищи! — сказал я. — Товарищи.
Все взгляды устремились на меня. Это было правильно.
— Послушайте, что я вам скажу. Там, за стеной, не сбивают декорации. Там сейчас вообще находятся не люди. Там находится зло из другого мира. И оно сейчас полезет через эту стену сюда.
Я заметил, что все в комнате стали переглядываться и потихоньку отодвигаться, стараясь оказаться от топчанов и взобравшегося на них меня по возможности подальше. Даже Вицин с Никулиным в задумчивости нахмурились, уже, видимо, сомневаясь, видели ли они несколько минут назад некоторые зловещие чудеса или им просто показалось. И это была вполне понятная человеческая реакция. Мне оставалось уповать только на свой козырь в рукаве: всеобщее ко мне доверие и расположение.