Никогда бы не подумал что моя… даже не знаю как сказать… почти приёмная мать отменно вальсирует.
На смену граммофону приходит гармошка. Звучат частушки, разухабистые, на грани фола, но приличные. Всё-таки сегодня на свадьбе народ приличный, «милиционэры», как шутят в Одессе.
Дамы озорно отбивают пол каблучками. Паркет ходит ходуном.
Минут через двадцать усталые и довольные садимся за стол.
Степановна хохочет.
— Ну как, гости дорогие, место в животах освободилось?
— Освободилось! — отвечает разноголосый хор.
— Тогда извольте встретить новое угощение.
На столах появляются очередные кулинарные шедевры.
Константин Генрихович благосклонно кивает. У него сегодня двойная радость: мы с Настей не только официально расписались, но ещё и повенчались в церкви. Так что брак по всем понятиям настоящий.
Моё начальство, в лице Трепалова, не возражало. Даже по комсомольской линии никто не заикнулся, и по партийной тоже — я ведь полноценный кандидат в члены ВКП(б), без пяти минут коммунист.
И коммунисты вокруг меня настоящие, а не те, что поднимаются на трибуну, выйдя из кожаного салона «мерса» в костюме от «Бриони».
Лёня Бахматов с загадочным видом встаёт из-за стола и куда-то исчезает. Возвращается через минуту с гитарой.
— Уважаемые новобрачные и гости дорогие, позвольте исполнить для вас музыкальное поздравление! — сообщает он.
Я в курсе, что он любитель побренчать на гитаре в свободное время, а кроме того пишет неплохие стихи.
— Просим, просим! — шумят гости.
— Конечно же, Леонид, — смеётся Настя.
За короткое время она успела выучить имена всех моих коллег и познакомиться с ними.
— Ну раз просите! — Леонид мечтательно вскидывает подбородок, его правая рука обнимает гриф нежно как женщину.
Он проводит пальцами по струнам.
Звучит нежный перелив, заставляя смолкнуть самых активных и шумных.
— Лирическая композиция, посвящённая Георгию и Анастасии Быстровым!
Бахматов начинает петь. Оказывается, у него недурной баритон, а ещё и некислый дар композитора. Я на все сто уверен, что и музыка и текст полностью его.
Интересно, когда успел всё это сочинить?
Обнимаю Настю, а она опускает голову мне на плечо и прижимается всем телом. Сидеть бы так да всю жизнь!
Мы зачарованно слушаем Лёню, а когда он заканчивает, дружно просим исполнить на «бис». Я кричу громче всех, Лёня и впрямь молодец! Такой артист в нём пропадает!
— Зачем повторяться? — хохочет друг. — Я потом спою ещё раз, но уже специально для наших молодожёнов, а пока…
Звучит нечто в духе испанского фламенко. Под такое ноги снова сами пускаются в пляс. Зажигать Лёня умеет!
Я невольно начинаю щёлкать пальцами как кастаньетами, отбивая ритм. В руках у Вани Бодунова появляются ложки. Оказывается, и они способны на чудеса.
Секунда, и комната снова трясётся от нашего топота и хлопков.
Это даже не здорово! У меня просто нет слов, чтобы описать мои эмоции!
Когда за окнами становится совсем темно, начинают расходиться гости. Сначала Трепалов с супругой, потом и остальные.
Часам к десяти в квартире остаёмся только мы с Настей: Степановна договорилась переночевать сегодня у кого-то из новых знакомых.
Даже Настин папа спит в эту ночь не у нас, а у друзей.
Становится так тихо, что не верится.
Я смотрю на Настю, не в силах оторвать взгляд. Она смотрит на меня.
Долго играть в гляделки не получается. Не выдержав, я подхватываю жену на руки и утаскиваю в спальню.
Там уже расстелена постель и горят свечи. Я хочу, чтобы всё было красиво и романтично.
С наслаждением бросаемся друг на друга, наши тела переплетаются, сердца бьются в унисон. Время теряет для нас смысл.
На свете больше нет никого, только я и самая прекрасная женщина, которая отныне и вовеки веков будет моей женой.
Утром я просыпаюсь и провожу ладонью по её шёлковой коже. Настя спит и даже во сне умудряется улыбаться.
Моя душа сгорает от любви и нежности, мне хорошо и спокойно.
Резкий звук электрического звонка вырывает меня из этого состояния.
Странно… Кому я мог понадобиться сегодня? У меня законные три дня отгула. Трепалов скорее себе руку отрежет, чем дёрнет меня на службу, чего бы там ни приключилось.
Звонок оказался настойчив. Кто-то упорно желал поднять нас на ноги и не сдавался.
Костеря этого гада почём зря, я поднялся с кровати, бросил виноватый взгляд на разбуженную, но такую красивую Настю, накинул на себя шинель и пошёл открывать дверь, не забыв прихватить по пути револьвер.
— Кто? — спросил я из прихожей.
— Георгий Быстров здесь живёт? — спросил женский голос.
Почему-то он показался знакомым, но я пока что не мог вспомнить при каких обстоятельствах его слышал.