И вот тут-то западники и приходят прямиком к нацизму. Потому что в этом варианте будущего и США, и европейские страны сталкиваются с громадными проблемами, которые демократическая модель общества решить не в состоянии.
Среди американцев и европейцев довольно-таки много людей, в той или иной степени склонных к нацизму. Скажем, в США миллионы белых работящих мужиков недовольны тем, что их предприятия закрываются и переводятся в Мексику с ее дешевой рабсилой, что им, белым американцам, приходится терпеть падение заработков и конкурировать за рабочие места с пришлыми латиносами и прочими иммигрантами. Им не нравится политкорректность, и они уверены в том, что негры обнаглели, что они живут теперь за счет белых. Аналогичные настроения есть и в Европе — с той только разницей, что ненависть обращается не на негров и мексиканцев, а на пришлых турок, арабов, курдов, иммигрантов из Юго-Восточной Азии и из бывшего советского блока. Австрийцы в 2000 году уже голосовали за Йорга Хайдера, признававшегося в любви к экономической политике Третьего рейха. И во Франции позиции националистов очень сильны. И в Германии они усиливаются.
Нацизм есть в культурно-психологическом коде европейцев. Экономический национализм подобен цепной реакции. Стоит лишь начать — и переход к национализму политическому предопределен. Очень скоро западные страны в деглобализированном мире столкнутся с проблемой старения собственных народов, с тем, что у них не хватает молодых людей белой расы. Следовательно, нужно будет перейти к политике а) стимулирования рождаемости, б) беспощадной борьбы с наркотиками и прочими уничтожителями жизненной энергии. Опыт показывает, что с этими задачами либеральный капитализм справиться не в силах, что лучше всего для этого предназначен национал-социализм. Только он — и не надо ахать — может обеспечить реальные блага и льготы многодетным молодым семьям белых людей. И этот же строй лучше всего обеспечивает и контроль за бизнесом, и мобилизацию средств на технологическое развитие, и борьбу с наплывом эмигрантов из афро-азиатских стран, и предоставление работы тем, кто остался без оной. Наконец, только очень жесткий режим способен сломить эгоистические устремления капиталистов, которые сегодня не хотят закрывать целые отрасли старой экономики ради перехода на новые технологии. Скажем, разве владельцы огромных теплоэлектростанций на газе и угле захотят массового распространения новых источников электричества, компактных, установленных у каждого потребителя? Ведь это обесценивает их капиталовложения в громадные станции, отбивает у них рынок. Так что и тут понадобится помощь диктаторов.
Уже был период, когда нацизм воцарялся в Германии и Австрии, когда он чуть не пробился к власти в Британии. В 1920-е и 1930-е годы почти вся Европа оказалась под властью совершенно недемократических режимов, когда авторитарно националистические (а также нацистские и фашистские) правители «володели» Испанией и Португалией, Австрией (до 1938 г.) и Польшей, Румынией, Болгарией и Венгрией — не считая собственно Италии с Германией. А история на новом витке своем вновь приближается к похожей стадии, к «новым 1930-м годам».
Зародыши нацизма есть среди многих антиглобалистских и экологических движений в Европе. Разве нельзя допустить, что кризис и обнищание выведут все это на поверхность?
Однако, покончив с глобализацией и порвав с ВТО, европейцы, например, вряд ли сохранят единую Европу с единой валютой. Все равно произойдет размежевание на суверенные государства. Вряд ли шведскому работнику захочется понижать свой заработок (28 евро в час в 2002 г.) до уровня португальца (8 евро в час в 2002 г.) или литовца (4 евро). Скорее всего, европейцы объединятся в военном плане и в проведении совместных научно технических проектов.
Но и в Европе, и в США националистские режимы натолкнутся на необходимость решать проклятые вопросы современности, причем отнюдь не демократическими методами.
Возьмем, например, необходимость взять в ежовые рукавицы собственный бизнес. Ведь ему очень нравится возможность свободно перемещать деньги по всему свету, пользоваться дешевыми иностранными рабочими и бегать от налогов. Только сила заставит бизнес снова открывать производства в западных странах, опять платить рабочим высокую зарплату, раскошеливаться на налоги. Совершить подобное может лишь диктаторская власть с развитой машиной секретных служб.