Залюбовался Многоруким? Кому как ни мне знать, насколько шикарно мэтр выглядит на этом снимке.
— Свяжите его, — приказал генерал через минуту, — и отнесите к моей машине.
Охрана охотно подчинилась, скручивая мне руки за спиной и спутывая ноги. Даже кляп засунули в рот, хотя их об этом не просили. Боялись, что я откушу себе язык? Или просто лезли из кожи вон, чтобы угодить сиятельному гостю и параллельно отблагодарить его за то, что он взялся решить их проблемы.
Не скажу, что я тоже был этому рад, но с другой стороны я уже приготовился умереть, так что… да, лучше ультрасовременная машина, чем гроб.
— Мы не имеет к этому никакого отношения! — услышал я крики моих провожатых. — Мы его впервые видим! Уберите от нас руки!
Когда меня перекинули через плечо и понесли по коридорам к выходу, я подумал: с ума сойти. Мэтр спас меня, даже пальцем не пошевелив. Один его образ подействовал на Рэймса так, как не подействовал бы пульсар в моих руках.
Конечно, я реагировал на обнажённого Многорукого каждый раз точно так же, но со мной-то всё понятно.
Меня запихали в машину так, словно выкинули на помойку. Думаю, охрана и хозяин вечеринки были счастливы от меня отделаться. Я упал на широкое сиденье. Напротив находилось ещё одно. На него сел Рэймс, когда выслушал все извинения от «оскорблённого даже больше, чем вы» хозяина. Идиот даже не представлял, как ему повезло, что он до сих пор жив…
— Поехали, — выдавил из себя Рэймс, когда дверь за ним тихо закрылась.
— К-куда? — поинтересовался водитель.
— К мэтру. — Он чуть сполз на сиденье вниз, словно ему больно было сидеть. Кажется, он умирал от желания снять брюки и оценить повреждения, но мужественно держал себя в руках. — Закрой заслонку.
Я услышал тихий шорох, и понял, что сейчас состоится приватный разговор.
Машина тронулась с места бесшумно, и я только тогда сообразил, что всё случилось, как предсказывал Многорукий.
Меня похитил Чёрный иерарх.
Я лежу в его крутой тачке. Хотя это уже были мои слова. Просто трёп.
— Так… начнём с простого. — Рэймс говорил через силу, но ему необходимо было выяснить всё немедленно. Наверное, поэтому он до сих пор не избил меня до полусмерти или не вколол снотворное. — На кого ты работаешь?
Он протянул ко мне руку и вытащил изо рта кляп. Зря он это сделал. До сих пор не понял, что я чокнутый? Я смотрел на его шею, всерьёз прикидывая, как бы вгрызться в неё зубами.
— Кто заказал меня?
Я поднял взгляд с его горла на лицо. Я бы сказал, что время его совсем не изменило, но нет, оно потрудилось над ним даже сильнее, чем надо мной, хотя казалось бы я пятилетней давности и я нынешний — два разных человека. И внутри, и снаружи. Что касается Рэймса? Он изменился настолько, что теперь даже такой я — осмелевший и даже нагловатый — не посмел бы к нему приближаться с просьбами. И дело не в том, что я поумнел. (Если учесть, что я только что выкинул, это явно не так.) Просто на лице у этого мужика, наконец, появилось «держись-от-меня-подальше» выражение присущие энитам.
Окажись мы в том коридоре теперь, он бы не просто мимо прошёл. Он бы меня убил.
Хотя, погодите-ка… у него есть все шансы заняться этим прямо сейчас.
— Кто ты? — спросил Рэймс, веря, что на этот вопрос я точно найду ответ.
И это было почти обидно. В том смысле, что я узнал его со спины, а он не вспомнил бы меня, даже если бы я пересказал ему историю нашего знакомства. Думаю, он забыл обо мне уже на следующий день.
— Я знаю, что ты элиминатор. — Он достал мою лицензию, изучая её внимательнее, чем в прошлый раз. — Габриэль. Это тебя называют Недотрогой? Я слышал о тебе, но и представить не мог, что ты — женщина и что ты настолько молод. Молода.
До меня, наконец, дошло, почему он так спокоен. Он же сидит на нейролептиках. У него были следы от уколов на шее.
— Думаю, ты первая женщина, которой эниты доверили оружие. И посмотри, чем это закончилось.
О, ещё ничего не закончилось. Наверное, стоит ему рассказать, что мэтр сделал с парнем, который однажды меня похитил.
— На самом деле, это не то, что я хотел сказать. — Рэймс опять поёрзал. — Я подумал, что мы с тобой похожи. В том смысле, что я тоже был никем. Никто не верил, что из меня получится хоть что-то путное. Но эта моя история, просто какой-то нелепый анекдот, по сравнению с твоей, правда?
Метод кнута и пряника. Плавали, знаем.
— Сколько тебе? Восемнадцать хотя бы есть? Я в твоём возрасте не был так знаменит. А ты как я погляжу нарасхват, — говорил он, не сводя взгляда с лицензии. — Ты хоть сама помнишь, скольких убила?