— Я сам могу дойти! — рявкнул я, выбившись из сил.
Я сдался. И это заставило его едва заметно улыбаться. Ничего себе событие. Видел бы его сейчас мэтр, засчитал бы мне десять очков.
— Говори, как женщина.
— Поставь меня на землю, — пробормотал я.
Мы уже стояли у машины, а он всё меня не отпускал. Водитель начал подозрительно коситься в нашу сторону. Слуги уже вынесли свёрток с моей одеждой.
— Или ты собрался нести меня на руках до самого… куда мы там собрались? Не то чтобы я против, но разве это не скажется на твоей репутации?
Слова о репутации отрезвили его. Он усадил меня в машину, повернулся за одеждой и кинул свёрток мне.
— Ты должна подчиняться мне во всём, — сказал Рэймс, садясь напротив. — Особенно там, куда мы едем.
— Без проблем. — Я не собирался осложнять жизнь мэтру или себе.
— Тогда переодевайся.
Ну да, а то я сразу не понял, для чего он всё это затеял. Несколько дней головной боли ради пары минут сомнительного наслаждения. Думаю, покажи я ему то, что он так хотел увидеть, он развернёт машину и привезёт меня обратно в особняк.
— Это ведь не обязательно делать сейчас, да? Когда будем подъезжать, я…
— Сейчас, — перебил меня Рэймс, и я стиснул зубы. Его командный тон начинал меня раздражать, хотя мы в дороге пробыли не больше минуты. Как хорошо, что мне не суждено было стать его солдатом.
Хотя, думаю, я быстро бы выяснил, как его заткнуть.
Это же элементарно.
— Ладно. С чего мне начать? — спросил я, развалясь на сиденье. — На мне не так уж и много одежды… Дай-ка подумать.
Я начал разглядывать шмотки, которые подготовили для меня слуги. Всё чёрное и простое, как и у Рэймса. О да, мы будем той ещё парочкой.
— Низ? Или верх? — гадал я, изучая штаны и рубашку. Обычное рабское облачение. По замыслу моего похитителя я должен был стать максимально незаметным. — А ты как думаешь, Рэймс?
Он молчал, уставившись на меня в ожидании. Он серьёзно приготовился к шоу, которое я тут собрался для него устроить. Я едва сдерживал улыбку. Это его выражение лица…
Если ему нравилось наблюдать за мной, то мне — за ним. Он до сих пор верил, что у него всё под контролем, а сам проигрывал. Сдавался впервые в жизни, убеждая себя в том, что ничего особенного не происходит.
Чёрный иерарх стал таким… предсказуемым.
Я провёл ладонями по телу, сверху вниз, и мужской взгляд проследил за этим движением. Я подцепил пояс штанов большими пальцами и чуть стянул, чтобы он увидел полоску белья.
— Нет, для этого слишком рано, — сказал я, и взгляд Рэймса метнулся с моих трусов на лицо. — Нужно сначала снять вот это. — Я поднял ногу и поставил её на сиденье между его коленями. — Расстегни.
Мой ботинок опять оказался в опасной близости с его промежностью, но Рэймс не выглядел напуганным. И оскорблённым тоже. Он подчинился, давая понять, что сделал бы и большее, попроси я его сейчас об этом. Вообще что угодно.
Хотя сам этого не осознавал, наверное.
Он снял с меня ботинок, и я поставил перед ним другую ногу, смотря на его склонённую голову. Какой послушный… Он не касался моей кожи, следуя правилам, которые я когда-то ему огласил.
Ну и кто тут кому подчиняется?
— Не нравятся мои шмотки, да? — протянул я, собирая футболку на груди. Мои ладони скользнули под ткань. — А так? Как тебе, Рэймс? Я начинаю выглядеть лучше?
— Осторожнее. — Наверняка, он хотел сказать кое-что другое.
— Ладно-ладно, я буду делать это очень медленно.
Мужчина потёр ладонью лицо, хрипло бросая:
— Ты хоть в курсе, с чем играешь?
О, я-то как раз в курсе. А вот он — нет. Но начинал догадываться. Его взгляд уже не был таким загнанным, когда он смотрел на меня. Он знал, что можно ожидать от своего тела. И что с этим делать впоследствии. Думаю, после нашей прошлой весёленькой поездочки, оставшись наедине, Рэймс разобрался с огромной проблемой у себя в штанах. Он же сообразительный, а тут даже последний тупица догадался бы, что к чему.
Поэтому его нельзя было назвать абсолютным профаном. И всё-таки он не был сведущ в этом деле так, как, например, я.
— Всего лишь переодеваюсь, как ты и просил, Рэймс.
— Это переодевание может закончиться для тебя печально, женщина.
Совсем наоборот, приятель. Чем бы это ни закончилось для меня, для тебя всё будет в разы хуже.
— Ты противоречишь сам себе, — сказал я, снимая футболку.