Скажу больше, происходящее взбесило меня сильнее, чем Хейз, заявивший, что мне нужно сдать яйцеклетки для его нового проекта.
— Не делай этого сейчас, идёт? Он мне пока нужен.
Рэймс сделал вид, что его это не касается, но уходить не собирался, поэтому пришлось говорить при нём.
— Ты слышал их?
— Сколько раз повторять? Не обращай внимания на всяких придурков.
— Это другое! — Я был рад, что мы ушли достаточно далеко от остальных, чтобы я мог повысить голос. — Я много чего о тебе услышал в своё время. Я и сам называл тебя по всякому, но это… совсем другое!
— Странно, что тебя впечатлили невинные сплетни энитов, а не мат человеческих отбросов, — согласился мэтр, разглядывая меня с полуулыбкой.
А я просто не мог себя контролировать.
Это напомнило мне о приюте. Но в этот раз всё было намного хуже, потому что с собственным унижением я научился справляться отлично, но я не мог безучастно смотреть на то, как толпа выбирает объектом своей ненависти мэтра, а он даже не думает сопротивляться.
— Они тебя ни во что не ставят! Считают никчёмным слабаком! «Человеком в белом».
— Просто повторяют за моим отцом.
— Твой отец… — Я произнёс ругательство одними губами, уставившись в землю. — Это он во всём виноват. Он сделал тебя таким.
— Брось, Габи.
Я понимал, что прервал более интересную и важную беседу, но меня было не остановить.
— Ты покупал все эти книги по воспитанию не для меня! Там каждое слово о тебе! Девиантное поведение, проблемы взросления, поиск авторитета. Я прочитал их, ясно? Я всё понял.
— Неужели.
Я ткнул пальцем в сторону виллы.
— То, что они там говорят — полная чушь!
— Я тебе только что об этом сказал.
— Потому что ты ничуть не хуже их. Ты сильнее их всех, понимаешь? Я чувствую твоё присутствие! Я видел твой контроль! Ты умеешь делать это превосходно! Лучше их всех.
— Пытаешься утешить меня, Габи, мой герой.
Он хотел меня поцеловать. Я тоже это чувствовал, почти так же ясно, как его присутствие.
— Ты сильнее их всех, — повторил я убеждённо. — Потому что у тебя есть для этого все данные. Хейз вложил в тебя всё самое лучше, по замыслу ты должен превосходить даже его самого. Ты просто… просто не можешь быть слабым. И ты… ты же это понимаешь, в отличие от этих идиотов.
Рэймс что-то проворчал про язык, который нужно держать за зубами, но я ещё не договорил.
— С тобой всё в полном порядке. Ни твой отец, ни они не смеют смотреть на тебя свысока.
Хейз может и превосходный творец, но отец он никудышный. Он мог создать что угодно гениальное, но, как обращаться с этим, не имел ни малейшего понятия. Ему бы те книжки почитать.
— Я не знаю, как устроен ваш мозг… Ты можешь мне не верить, но приступы головной боли — это результат «тренировок», которые устраивал тебе твой папаша. Это всё потому, что он причинял тебе боль. Поэтому теперь ты чувствуешь её каждый раз, когда используешь контроль.
Я был уверен, что эти тренировки ему только навредили.
Контроль и присутствие не проявлялись у него так, как хотел Хейз, потому, что Бэлар был другим. Во всём.
— Ты просто светило науки, Габи. Я тебе даже учителей не буду нанимать, ты их всех итак переплюнешь. — Пусть я и выглядел в его глазах глупо, у мэтра улучшилось настроение. И он всё ещё безумно хотел меня поцеловать. — У тебя так много талантов. Учись, Рэймс.
Ему опять ставили в пример женщину, но на этот раз Рэймс вместо взгляда, полного ярости, спрятал улыбку.
— Я тебе докажу, — заявил я, и Многорукий присвистнул. — Ты можешь использовать контроль без боли. Даже больше скажу, я её тоже не почувствую.
— Хочешь, чтобы я на тебе опробовал что-то настолько опасное?
— Я не твой отец и не стану тебя заставлять. Я просто прошу.
— Готов пойти ради меня на такой эксперимент? Вот это жертвенность.
Я рассуждал вслух:
— Раз твоё присутствие не подавляет меня, то и контроль должен быть приятным. Готов поспорить, мне даже понравится. Давай, придумай что-нибудь, чего бы я сам в здравом уме никогда не сделал.
— Даже не знаю…
— Что-нибудь необычное. — Я горел энтузиазмом. Наконец-то я понял, чем могу быть полезен мэтру. — Может даже, несерьёзное, чтобы у тебя не появилось чувства, что от этого что-то зависит. Не напрягайся, а то снова начнётся мигрень.
— А если ты после этого умом тронешься? Начнёшь на голову чулки надевать и всё такое?