— Как его верный слуга я притащу тебя к нему, если не ответишь на этот грёбаный вызов, — прорычал он, вкладывая мне в руку коммуникатор.
Я предупреждал.
— Пошёл нахер, — сказал я сходу, слыша в ответ тихий смех.
— А как же мой коктейль?
Я вновь почувствовал комок в горле и закрыл глаза.
— Для тебя всё это — шутки, правда? От начала до конца. С того дня, как ты подобрал меня, и до этого самого момента. Ты никогда не относился ко мне всерьёз…
— Неправда, сейчас я настроен очень серьёзно. А ты бросил меня, когда я уже собирался тебе это доказать. Пожалуйста, вернись ко мне. Я так давно тебя не видел, я не хочу ссориться из-за какой-то ерунды.
Какой-то ерунды?!
Чёрт, каждым словом он делал только хуже.
— Но если ты не вернёшься, придётся устроить примирительный секс прямо так. — Я услышал в динамике шорох. Очевидно, Бэлар лежал в кровати, обнажённый и с членом в руке. — Да, мы с тобой помиримся самым лучшим образом. Но для начала я с тобой как следует поссорюсь. Знаешь, что я с тобой сделаю сейчас? О нежности можешь даже не мечтать. Я так зол на тебя, что…
Я снял наушник и вернул его Рэймсу. Он же, вместо того чтобы прервать связь, надел коммуникатор на ухо. Видимо, решил извиниться за меня и спросить, что со мной дальше делать. Он открыл рот… и тут же стиснул зубы. Страшно представить, что он услышал… и продолжал слушать. У мэтра была богатая фантазия.
Взгляд Рэймса метнулся ко мне, задержался на распущенных волосах, опустился на губы, скользнул к груди и остановился между ног. Когда он посмотрел мне в глаза, я захотел сбежать, но, вспомнив, что бежать некуда, засунул руки в карманы и даже не отвернулся. Не попытался отобрать наушник или крикнуть, чтобы прекратил подслушивать немедленно.
Собственно, Рэймс сам долго не смог выносить это аудиопорно, срывая коммуникатор и сдавливая его в руке. Раздался треск.
Как ранее, в машине, мужчина отвернулся от меня, чтобы через пару мгновений посмотреть снова.
У него и раньше не оставалось сомнений насчёт того, какие именно отношения нас с Бэларом связывают. Но одно дело — представлять и совсем другое — услышать от него напрямую. Во всех подробностях, которые он ещё долго не сможет выгнать из головы.
Рэймс запихал сломанный наушник в карман, но уходить не торопился. Он подыскивал слова, похоже, впервые за долгое-долгое время испытав в этом необходимость: выразить свои эмоции правильно. Кто спорит, вести переговоры с представителями иных рас намного проще, чем с женщиной.
— Ты… собираешься вернуться?
— Нет.
Солнце уже село, но я готов был спорить, что разглядел на его лице облегчение.
Это было глупо.
— Насчёт того поцелуя… — пробормотал я, но он меня перебил.
— У тебя серёжка там… На языке. — Не только там, приятель. — Я… не знаю… наверное, это было больно. Я мог задеть случайно зубами, потому что никогда раньше…
Я потёр глаза, которые болели от усталости и ветра. Почему-то мне потребовалась минутка, чтобы собраться с духом перед тем, как сказать:
— Этого больше не повторится. Бэлар заставил меня это сделать, мне бы и в голову не пришло на тебя накидываться. Я никогда не думал о тебе в этом смысле, так что просто выкинь это из головы. Ты мне раньше не нравился, а сейчас тем более, и я рад, что это взаимно, правда.
Не знаю, кого именно я в этом убеждал.
— Если тебе нет до этого дела, то мне — тем более, — ответил Рэймс. Как хорошо, что он такой взрослый и понятливый.
От этого взаимного признания мне полегчало. Хоть что-то в своей жизни я привёл в порядок.
— Но ещё раз заговоришь о себе, как о мужчине, мне придётся показать тебе разницу между нами. Ясно?
Я хотел было поинтересоваться, как же он собирается это сделать. Но что-то мне подсказывало, что лучше этого мужика не провоцировать. Вне зависимости от того, что пришло ему в голову, я не хотел это испытать на себе.
Даже не верится, что минуту назад он пытался извиниться за то, что мог быть со мной недостаточно осторожен во время того нелепейшего поцелуя. Рэймс опять стал отстранённым и правильным.
— Нам лучше вернуться в дом.
— Я же сказала, что не хочу.
— Собираешься ночевать здесь?
— А можно? — Я бы с удовольствием. Прямо на этом нагретом песке, пахнущем солью и солнцем.
— Нет.
— Тогда я хочу вернуться в Бореалис.