И это при том, что больше всего гордился хозяин вовсе не садом, а своими «вещами».
Поморщившись, я наклонился и приник к прохладной, мягкой струе. Думаю, это было против правил, но я не заметил свидетелей, поэтому позволил себе немножко животных повадок…
— Какая возмутительная бестактность.
Я резко выпрямился, обернувшись на голос. Рядом со мной стоял мужчина в красном, и если учесть его крепкое телосложение, черты лица и то, что я не заметил его приближения, он был искусственным. Я пробежал взглядом по его знакам отличия, вспомнил, что видел его рядом с Махасимом и решил извиниться. Не стоило злить консульского ликтора.
— Какая возмутительная бестактность со стороны хозяина не предложить тебе напитки… — Он долго думал над тем, как бы меня обозвать. — …сестра. Не очень-то гостеприимно обделять вниманием генеральского ликтора и заставлять его лакать из лужи. Хотя, насколько мне известно, тебе так привычнее.
Я собрался его обойти, но мужчина вытянул передо мной руку… с бокалом, наполненным одним из тех изысканных коктейлей, которые тут предлагали гостям.
— Я, как ликтор Махасима, решил оказать тебе почёт, раз уж слуги до этого не додумались. Держи.
Недоверчиво на него уставившись, я потянулся за бокалом. Отказываться было не просто глупо — невежливо, хотя я понимал, что всё закончится… да, вот так.
Когда я уже почти прикоснулся к стеклу, мужчина выплеснул напиток мне на грудь. Мой драгоценный наряд, который я надел впервые и который Рэймс велел мне почитать как святыню, был испорчен.
Я остолбенел, разглядывая чёрное пятно. Странно… я ведь уже привык к унижениям и оскорблениям. Я относился к ним спокойно, но это… это было совсем другое. Мне впервые доверили защищать нечто сокровенное, значимое.
— Прости, рука дрогнула, — протянул ликтор. — Но теперь все обратят внимание на то, что ты другого формата. Я лишь немного обозначил твои… э-э-э… смехотворные выпуклости.
Сжав правую ладонь в кулак, я замахнулся… не знаю, на что я рассчитывал. Победить мужчину грубой силой, которой у меня с самого рождения был дефицит? Одним ударом сбить с ног опытного бойца?
Когда ликтор отлетел от меня, падая на землю, я просто глазам своим не поверил.
— Прости, рука дрогнула, — прорычал Рэймс, и я недоумённо на него уставился. Ещё несколько минут назад он беззаботно слушал чириканья «куклы», а теперь готов к убийству… И я его таким взбешённым видел впервые, поэтому был потрясён. Как будто только сейчас понял, с кем именно играл всё это время.
С человеком, который мог отправить в нокаут одним движением.
Да, на продолжение можно было не рассчитывать: ликтор не подавал признаков жизни. Встряхнув рукой, Рэймс посмотрел на меня. На пятно. И мне стало страшно, будто он мог и мне врезать за то, что я замарал то, что должно было олицетворять мою честь и гордость. Я мог испачкать эту ткань только кровью врага, но так как она тоже красная…
— Пошли. — Рэймс схватил меня за руку и потянул за собой.
— Ты не должен был этого делать, — начал я, хотя и не имел права упрекать его, учить или давать советы. Особенно в таком жалком положении. — Чего ты так разошёлся? Это же пустяк.
По правде говоря, я сам так не думал. Но одно дело я — невежественный и испорченный, и совсем другое — поборник морали Рэймс. Мне стало интересно, выкинул бы он что-то подобное на глазах у гостей. Если бы ликтор не постеснялся унизить меня принародно?
Хотя непохоже, что он долго просчитывал ситуацию и напал только из-за отсутствия свидетелей. Просто дикий порыв, который он сам не понимал. И из-за этого злился сильнее, чем от того, что противник оказался таким слабаком и вырубился раньше, чем Рэймс истощил свою жажду убийства.
Он провёл меня через сад в дом.
— Ты здесь уже был, — догадался я.
— Не раз.
Это объясняло, почему он так запросто ориентировался в сложной планировке, а слуги, вместо того чтобы останавливать его, почтительно кивали. Знаком с хозяином… значит, уже не раз видел его «кукол»…
Я высвободил руку, и Рэймс недовольно обернулся.
— Всё в порядке, я и сам могу идти, — сказал я, стараясь не смотреть на него. — Тебе, правда, не стоило этого делать. Тот парень — ликтор консула.
— Я знаю.
— Ну, тогда я тем более не понимаю, зачем…
— Зачем? — переспросил Рэймс, очевидно, до последнего рассчитывая на благодарность. — Я сейчас покажу.