Вот здесь, например, да. Так тоже сойдёт.
Обхватив мой подбородок, Рэймс повернул меня для поцелуя. Ему это нравилось: касаться своим языком моего, посасывать, играть с серёжкой.
— Расстегни штаны, — прошептал он в мои губы, но когда я подчинился, одёрнул: — Не мои! Чёрт возьми, женщина, думай, что делаешь!
— Я только потрогаю…
— Только? — Моя наивность его поржала. Как будто он сможет удовлетвориться чем-то вроде «только». — Если ты меня «потрогаешь», то наше милое приключение закончится трагически, ясно?
Я кивнул.
— Хорошо. Теперь сними свои штаны, сядь на столешницу и раздвинь ноги.
Я оказался в нужном положении моментально. Рэймс явно не ожидал от меня такой прыти, особенно если вспомнить, как всё начиналось (в этой комнате и вообще). Но я живо расправился с ремнями, скинул один ботинок, стащил штанину и запрыгнул на каменную столешницу с раковиной, уложившись в полминуты.
Да, я разделся не до конца, но Рэймс не стал настаивать. Он наблюдал за тем, как я откидываюсь назад и развожу колени в стороны, принимая совершенно бесстыдную позу. Его взгляд застыл между моих ног, на сияющем колечке, обозначающем самую чувствительную точку на женском теле.
Я замер, гадая: передумает? Решит раздеться, позволит потрогать его, а потом сам попросит его впустить. И я бы не отказал. Всё-таки в тот день мы и так нарушили порядком правил, чтобы переживать из-за отсутствия контрацептива.
Но это же Рэймс, его имя можно использовать как синоним к слову «сдержанность».
Хотя даже он не смог безучастно любоваться таким зрелищем.
Когда он подошёл, я понял, что трагедии не избежать, потому что у Рэймса на лице было написано, что он собирался сделать.
Пододвинуть меня к самому краю, встать на колени и наклониться, чтобы медленно провести языком по складочкам, а потом втянуть серёжку в рот.
Зажмурившись, я подался бёдрами ему на встречу, теснее прижался к его губам. Я очень остро почувствовал скользкое, горячее движение… один раз… второй… Напряжение сковало тело на долгую секунду… и я расслабился, благодарно вздохнув.
— Ты… уже всё? — недоверчиво спросил Рэймс.
Вероятно, он долго готовился к этому, морально и не только: представлял, обдумывал, планировал. Он отнёсся к этому так серьёзно, словно довести меня до оргазма — одна из тактических задач, требующих всестороннего изучения противника. И он изучил, как мог. Возможно даже, нашёл кое-какую литературу. На то, что всё выйдет безупречно с первого же раза, он не рассчитывал, потому что понимал: ему не хватает практики. Тогда как у меня, по его мнению, было много опытных любовников.
Тяжело дыша, я пробормотал, что так, вообще-то, не всегда. Мне нравится, когда ко мне прикасаются ртом, но не настолько. Просто сейчас… незнакомая обстановка… к тому же он встал на колени… я об этом мечтал ещё с тех самых пор, как он мимо прошёл, ведь тогда на коленях стоял я…
Рэймс слушал меня, самодовольно улыбаясь. Эта особая улыбка чисто мужского триумфа не сходила с его лица весь вечер. Со мной же всё было иначе и не потому, что я чувствовал себя побеждённым, а потому что мой прекрасный наряд был теперь не только грязным, но и измятым.
Прода
Глава 24
Это преступление не сошло нам с рук. И говоря о преступлении, я подразумеваю нападение на консульскую «вещь». Конечно, наша вина была лишь косвенной: тот парень просто оказался слишком слабым для модели последнего поколения и статуса телохранителя важнейшей персоны на Земле. Поэтому Махасим отправил его в утиль, и решил персонально заняться поиском подходящей замены. С этим он обратился к своему новому другу Бэлару, в подчинении которого находились лучшие бойцы планеты.
Хотя дело тут, конечно, не только в дружбе.
— Мне сказали, что это сделал твой ликтор, — проговорил Махасим, однако, без особых претензий.
Мы находились на одной из тренировочных баз, где молодняк готовили к суровой солдатской жизни. Под «мы» я подразумеваю Бэлара, Рэймса, Махасима с многочисленной свитой и, конечно, себя. Лица энитов выражали сдержанный интерес, я же чуть из штанов не выпрыгивал от любопытства. Я уже бывал на тренировочных базах, но эта была современнее и больше их всех. Даже не верилось, что такое место — воплощение военной мощи, сокровищница живого оружия — могло кому-то принадлежать и подчиняться. Даже Бэлару. Или Рэймсу, ведь некогда именно он считался хозяином генеральской собственности.
Теперь же он шёл позади своего господина и меня, хотя насчёт последнего не возражал. Ведь если я таращился на современное оборудование, тренажёры, оружие, полигоны, бойцов, то Рэймс — на мою задницу. Поймав его взгляд, я прищурился, отчётливо читая вопрос в синих глазах.