Заснуть я всё равно не смог, потому что, несмотря на исключительную комфортабельность покоев, они располагались в километре от земли. Я не чувствовал себя в безопасности на такой высоте. Я был птицей очень низкого полета… буквально и фигурально. Пингвином, который не только летать, но и плавать не умел.
Не раздеваясь, я рухнул на кровать. Я находился на последнем этаже башни Махасима, на вершине славы, а думал о всякой ерунде. Мне бы стоило подготовиться к разговору, просчитать ходы, продумать ответы…
Хотя, как оказалось, в этом не было необходимости. Махасим не доверял мне настолько, чтобы верить на слово. Он использовал контроль, так что ужин превратился в шикарный, но всё-таки допрос. Подготовиться к нему морально я бы даже при желании не смог. В остальном же мне помогла «мебель», проконтролировав каждую стадию: от мытья до макияжа. Да, это был первый раз, когда я накрасился и надел украшения: кольца, браслеты, колье… Меня нарядили в красное обтягивающее платье и поставили на высокие каблуки. Увидь меня в подобном Крис, умер бы от зависти.
В общем, слуги привели меня в более-менее пригодный вид, дабы я не сильно выдавался из общей картины местной роскоши. А если учесть, что я собирался отужинать в самой роскошной столовой, с самым роскошным видом за окном, в компании самого роскошного мужчины, я должен был выглядеть… хорошо.
— Великолепно выглядишь. Проходи. — Когда я подошёл к небольшому круглому столу, консул отметил: — У тебя красивая походка. Ты уже носила туфли?
Пришлось рассказать ему о том, чем я зарабатывал между миссиями по зачистке.
— В этих намного удобнее, — признался я, разглядывая Бореалис с высоты птичьего полета. Из-за приглушённого освещения, ночной город было видно идеально. Он сиял.
— Бэлар покупал тебе женские вещи?
— Да.
— Зачем?
Я нахмурился, чувствуя нарастающую пульсацию в висках.
— Я сама попросила… Сказала, что мне любопытно.
— Он относился к тебе как к женщине?
— Нет, он всегда поддерживал во мне желание стать равным ему. Говорил со мной, как с мужчиной. Сделал элиминатором. — Я не умолчал даже о его особой учебной программе.
— Журналы? — перепросил Махасим.
— Да. Из них я и узнала о женщинах всё. Как они должны выглядеть, вести себя… для чего созданы.
— И для чего же? — Когда я помолчал, пережёвывая салат, консул уточнил: — Бэлар показал тебе для чего именно?
Я покачал головой.
— Как я и сказала, он никогда не заставлял меня быть женщиной. Он оставил этот выбор за мной.
— Да, я уже понял, что ты для него особенная во всех смыслах «вещь». А значит и обращался он с тобой по-особенному, так?
— Само собой.
Устав от намёков, консул спросил прямо:
— Бэлар был с тобой как с женщиной?
— Нет. — Как он мог быть со мной как с женщиной, если женщиной не считал?
— Я говорю о сексе. Он спал с тобой?
— Нет, — ответил я честно. — Никогда.
Меньше всего я хотел разговаривать с консулом на такие интимные темы, но, похоже, у меня не было выбора. Боль в голове и контроль, лишили меня сил сопротивляться.
— Никогда? — Махасим прищурился. — Он уподобился людям во всём, но только не в этом? Трудно поверить. Ты не принимала стаб и жила с ним всё это время… эти журналы… и украшения в твоём теле. — Как он узнал?! — Мне рассказала «мебель», которая готовила тебя.
— Я… увидела на одном из плакатов и захотела так же.
— Для чего?
— Просто ребячество. У мэтра была татуировка, мне захотелось пирсинг.
— Именно на этих местах?
— Да, именно на этих.
— Такие проколы делают, чтобы добавить соитию острых ощущений.
— Я знаю. — Боже, кому он это объясняет?
— Но у вас его никогда не было. Даже прелюдий.
— Нет.
— Но тебе бы этого очень хотелось, — догадался консул, и я процедил положительный ответ.
Да, мне хотелось. До безумия. Я просил его стать моим любовником, но мэтр отказался. Он мог говорить об этом, шутить, подначивать, ходить вокруг да около, но на самом деле он никогда не воспринимал меня всерьёз. Поэтому всё, что мне оставалось — изводить себя мечтами и ласками. Я даже немного свихнулся на этой почве. Мне частенько снилось, что теряет терпение. Но всё это было просто плодом воображения, я это отлично понимаю теперь.
— Это было неизбежно, — заключил я, в три глотка приканчивая фруктовый коктейль. — После этих журналов… после того, сколько раз он мне жизнь спасал…