Я поджал губы.
Ему совсем необязательно было всё это рассказывать — про приют и издевательства и вообще нести всю эту чушь. Тем более перед энитом. С которым он почему-то разговаривает на равных, бог ты мой…
Я приподнялся и выглянул из своего укрытия. Они сидели друг напротив друга и играли в гляделки. Между ними стоял стакан, и я ждал, когда вода в нём закипит, потому что обстановка накалялась с каждой секундой.
— Вовсю развлекаешься, как я погляжу.
— А тебе совсем делать нечего, раз так далеко забрался.
— Я тут как раз по делам.
Многорукий присвистнул.
— Боюсь предположить, по каким.
— По таким, за которые никто кроме меня не захотел браться.
— Как всегда.
— Я здесь чтобы забрать твою лицензию, дружок, — сказал энит, и моё сердце пропустило удар.
Мэтра разжалуют? Он больше не будет элиминатором? Они узнали, что он натворил? Его казнят?
— Обоснуй.
— Не вижу в этом необходимости.
— Да брось. — Не похоже, что Многорукий беспокоился. — Ты же сам ратуешь за соблюдение правил. Так соблюдай их, расскажи, в чём я провинился. Даже я зачитываю приговор своим целям, а я ещё при нашей с тобой первой встрече сказал, что правил не признаю.
— И я в этом окончательно убедился, когда до меня дошли эти дрянные слухи. О том, что ты прикончил тринадцать элиминаторов.
— Чёрт, — протянул тихо Многорукий. — Я знаю эту историю.
— Ещё бы ты не знал.
— Шейн был мне как единокровный брат, Ситри, — проникновенно заговорил мэтр, и я скривился типа «чего-о?!». — Ты же знаешь, я его опекал, как только он стал одним из нас. Ты хоть можешь себе представить, сколько раз я его от смерти спасал? Но в этот раз не смог. Я виню себя за это сильнее, чем ты. Если скажешь, что у меня забирают лицензию за это, я отдам. Без вопросов.
Ситри покачал головой: «ты меня в эту игру не заставишь играть».
— Я забираю у тебя лицензию потому, что ты убил его. Потому, что убил его учеников. Потому, что ты — беспредельщик, алкоголик и торчок — пользуешься мной, словно какой-то дешёвой девкой. Уже семь. Грёбаных. Лет.
— Я согласен с частью про использование, но я их не убивал, — сказал мэтр, и я поперхнулся вдохом. — Как ты вообще мог такое подумать? Шейн был моим единственным другом, и ты почему-то решил, что именно я прикончил его.
Энит утомлённо вздохнул.
— Может, ты мне тогда подскажешь, кто это был? — Не то чтобы он ему поверил.
— Насчет этого… — Мэтр полез во внутренний карман куртки. — Ты можешь собственным глазам не поверить, конечно… Да я сам был в шоке. И тем не менее.
Он вытащил из кармана фотографии и кинул их на стол. Ситри взял их в руки веером, и, когда он посмотрел в мою сторону, я понял, что это те самые фотографии.
— Это что, шутка?
— Мне бы на твоём месте не было смешно. Посмотри, какой у него взгляд бешенный. Он — настоящий монстр, говорю тебе. Шейн бы подтвердил мои слова, но как ты сам понимаешь…
— Мэтр многозначительно смолчал, а когда заговорил снова, его голос дрожал. — Я даже отомстить за него не могу, Ситри. И защитить тебя в случае чего тоже. Потому что мне собственная жизнь дорога. Так что постарайся не называть его больше девушкой, чтобы не повторить печальную участь Шейна… хотя, насколько мне известно, этот ублюдок… в смысле, мой названный брат пытался Габи в трусы залезть.
Энит покачал головой.
— Даже о доказательствах позаботился. Вот же ты изворотливый ублюдок.
— А какие у тебя доказательства? — спросил Многорукий. — По-твоему, это похоже на мою работу? На работу чистильщика вообще? Тут явно потрудился какой-то обдолбаный психопат, которому плевать на то, что о нём подумают. Или ты считаешь, что реши я убить Шейна, то не сделал бы это профессионально? Я бы за собой как минимум прибрал. Но если ты мне не веришь, отследи моё оружие.
— Уже.
— Значит, лучше других знаешь, что в тот день я был на задании. Два дня в этом городе не появлялся, а когда вернулся, увидел эти фотографии.
— И кто же их сделал?
Мэтр пожал плечами.
— Может быть, сам Шейн перед тем, как ему вырвали сердце? Фотографировать своего убийцу на фоне своих растерзанных учеников… Боже, я бы сам себе после такого сердце вырвал.
— У тебя ещё будет такая возможность.
— Думаешь?
Энит собрал снимки в стопку и спрятал их в карман.