— Я даже не представлял, что ты можешь пасть так низко. Обвиняешь беспомощных девчонок в своих собственных грехах. Боюсь предположить, что будет дальше.
— Это когда ты заберёшь у меня лицензию?
— Я не заберу у тебя лицензию. — Энит взял стакан и пока он пил, я весь извёлся в ожидании приговора. Собственного, как оказалось. — Я заберу «настоящего» преступника, так как ты и хотел.
Мэтр расслабленно откинулся на стуле. Я же упал на пол, потому что понял, что всё по-настоящему на этот раз.
Он, в самом деле, подставил меня.
— Я твой должник, Ситри.
— Именно поэтому я это и делаю. Но можешь больше на мою благосклонность не рассчитывать, — ответил энит. Я услышал, как скрипнули стулья. Громкие шаги звучали всё ближе. Люди энита шли за мной, а я не мог сдвинуться с места. Да и был ли смысл? — Смотри не пожалей потом.
— Было бы о чём.
Было бы… о чём?
Я увидел, как передо мной вырос один бугай. Я дёрнулся от него, но за моей спиной оказался второй. Они схватили меня и вытащили из-за барной стойки. Третий наполнял шприц.
Наркотики? Снова?!
Вместо того чтобы вырываться, я пытался поймать взгляд мэтра. Я до последнего не мог поверить в то, что он откупился от наказания мной. Что именно для этого самого момента, он и держал меня при себе. Что у него всегда была какая-то корысть, как и говорил Шейн. Что всё это время он развлекался, но теперь, когда он потерял по моей вине дом, я стал ему в тягость. Он решил наказать меня.
Игла вонзилась в плечо. Больно не было, но я почему-то расхныкался, точь-в-точь как когда мне делали уколы в приюте.
— Не вздумай купиться на это, он просто придуривается, — кинул мэтр своему собеседнику, когда тот подошёл ко мне.
— Прежде чем мы отправим тебя на базу для составления досье, хочешь мне что-нибудь сказать?
Я посмотрел на мэтра, наши взгляды встретились, и я проговорил севшим голосом:
— Это сделал я.
— М-да, я так и думал, — пробормотал энит, после чего обратился к Многорукому. — Я бы сказал, что я был рад встрече, но я не был.
— Разбиваешь мне сердце.
Засыпая, я скулил от боли в груди, потому что моё сердце уже было разбито.
Глава 30
Я бы сказал, что на этом всё и закончилось, но нет — моя кончина растянулась. Казалось даже, я прожил вместе с мэтром меньше, чем на базе элиминаторов. Но узнал я о ней мало. Только несколько кабинетов, пару-тройку коридоров и камеру, в которой меня содержали.
Это было что-то вроде приюта, только хуже.
Поэтому предательство мэтра было подлостью вдвойне. Он один из немногих знал, как мне тяжело пришлось в детстве. Я говорил ему, что скорее застрелюсь, чем вернусь туда ещё хотя бы на день. И он, похоже, запомнил эти слова, раз теперь я доживал последние дни в этой убогой комнате. С другой стороны, где ещё можно так обстоятельно поразмыслить о смерти?
Или о своей никчёмной жизни.
Я родился на ферме (жалкий), вырос в приюте (самый жалкий), меня казнят на базе элиминаторов, за убийство, которого я не совершал (жалкий в степени жалкий).
Круг замкнулся.
Я мучительно простонал, обхватив голову руками.
Что во всём этом самое несправедливое? Что перед смертью я ненавижу именно себя. Почему не Многорукого?
Эта бессердечная сволочь так часто говорила, что любит дурацкую историю про моё знакомство с Рэймсом. Он просил цитировать мои униженные мольбы, поэтому знал, как я ненавидел приют. И что в итоге? Я вновь оказался в том грязном коридоре, отвергнутый и недобитый.
Одинокий.
Вечно голодный.
Меня здесь практически не кормили. Но зато часто водили на всякие обследования, которые, конечно, необходимы перед показательной казнью. Доктора должны были подтвердить, что я достаточно здоров для смерти. Прервись экзекуция раньше положенного или пойди она не по плану, возмущенные убийцы, которых лично оскорбила гибель Шейна и его учеников, учинили бы расправу и над палачами.
Наверное…
Думая об этом, я взволнованно расхаживал по камере и теребил свой браслет с чёрной бусиной. Не знаю, почему я до сих пор его не выбросил. Я пытался, но каждый раз передумывал в последний момент.
Но теперь я решил, что с меня хватит. Не на счёт браслета, а насчёт своего наказания. Они должны назначить дату. Дать часы. Хотя, конечно, я понимал, что на такую милость не смею рассчитывать. И всё-таки я рискнул, когда дверь моей тюрьмы в очередной раз распахнулась.
Я дёрнулся в сторону конвоя, и тут же был отброшен к стене импульсом.