И только я представил, что бы на это ответил сам мэтр, как он вошёл в двери и выдал:
— А. Тебя-то я и искал.
Странное дело, но звучало это совсем не так кровожадно, как могло бы. Должно бы. Хотелось бы.
Я испугался собственных мыслей. Но поэтом мэтр подошёл к барной стойке и, не задевая меня взглядом, предложил Крису переговорить с глазу на глаз. Снаружи.
Внешне я оставался спокойным, хотя два ножа торчали из моей груди. Один — безразличие мэтра. Второй — восторг Криса.
Соскользнув со стула, королева поцокала за Многоруким к выходу, а я остался отгороженный от них чем-то большим, чем барная стойка.
— Идеальный союз, чтоб их. — Фрик хмыкнул, когда двери за ними закрылись.
— Думаешь, они там трахаться будут?
— Кто знает.
— Совершенно точно, у Многорукого какие-то особые условия, которые им надо обсудить с глазу на глаз. В обратном случае могли бы и тут поговорить, ну? Тут же все свои. — Майлз посмотрел на меня. — Не огорчайся, малыш. Ты, конечно, фаворит, но у Криса есть огромное преимущество перед тобой. Ва-ги-на.
Я промолчал. Я прекрасно знал, что мэтру даже в голову не придёт заниматься с Крисом тем, чем он занимался со мной, но это не значит, что он был не виноват. Он заставил меня думать об этом, в течение пяти минут… десяти… получаса. Как и в тот раз с Ситри, он не сказал мне ни слова, отдавая меня на растерзание моему же воображению.
Я опять чем-то провинился перед ним? Или он издевается надо мной веселья ради? Когда он вернулся с похабной улыбочкой на лице, я уже не сомневался в ответе.
— Принеси мне выпить, — кинул он, садясь за один из столов и доставая сигареты.
Я повернулся к стеллажу с бутылками, взял за горлышко одну, повернулся и запустил его обожаемый целум, целясь в его блондинистую башку. Но бутылка до него не долетела, разбиваясь об стол и обдавая мэтра фонтаном брызг и стекла. Майлз и Фрик синхронно выругались и, наверняка, смекнули, что им понадобиться больше тряпок. Ведь придётся убирать не только разлитое бухло, но ещё и мою кровь.
Глава 33
Я кинулся к лестнице. Внимания, которого я так жаждал, теперь мне совсем не хотелось. Тем более от Многорукого. Я хотел побыть наедине и поразмыслить над своим поведением, но когда я оказался в комнате и попытался закрыть дверь, мэтр рванул её на себя.
— Левой рукой делать это совсем неудобно, правда? — сказал он, перешагнув порог. — Давай я помогу.
Отступая в середину комнаты, я следил за тем, как он притягивает дверь и задвигает щеколду. Ни движения, ни голос не выдавали его бешенства. А потом он посмотрел на меня впервые за несколько суток и улыбнулся.
Мне конец.
— Это что такое было, Габи? — спросил мэтр, стаскивая с себя забрызганную куртку. — Ты хотел, чтобы я слизывал выпивку со стола?
— Подумал, что ты уже успел напиться.
— Когда? Только я приготовился, а ты сбежал.
— Ну здесь выпивки нет, так что тебе придётся спуститься и утолить жажду своим обожаемым целумом или королевой или вообще кем захочешь, мне плевать!
Что за хрень я несу?!
Испугавшись собственного идиотизма, я стиснул зубы и отвернулся от мэтра. Я чувствовал себя так, словно Шейн снова вколол мне наркотик, и теперь я просто не мог себя контролировать.
— Ты так раскапризничался, потому что рядом с тобой не было твоей любимой игрушки? — Судя по голосу, мой психоз его забавлял. — Плакал тут без меня? Не мог заснуть? Ты пытался себя утешить, но твоя левая рука не умеет и половину того, что умею я, правда?
Да, правда. Но речь сейчас вообще о другом.
— Ты сказал, что убьёшь меня, если я к нему подойду! Называл его мудаком в платье и извращенцем, а теперь сам нарушаешь свои же правила! Ты же хотел убить его, а теперь устраиваешь с ним переговоры по закоулкам.
— Ведёшь себя как избалованная девчонка. — Он меня вообще не слушал. — Я тебя перекормил сладостями, похоже.
— Мило поболтали? — надавил я, и он сдался.
— Вполне.
— О чём?
— Это был взрослый разговор.
— Ага, а ещё очень долгий и приватный.
— Вроде того.
— Всё успели обсудить?
— Только самое важное.
— Например, что у него под платьем, а у тебя — в штанах? Ну и как? Вы достаточно совместимы для дальнейшего союза?
Многорукий рассмеялся, а я готов был рыдать от унижения.
— Посмотри, какой ты забавный. Всё должно быть наоборот. Это я — твоя игрушка. — Он начал медленно приближаться. — Игрушка малыша-Габи.