— Ты вроде слишком взрослый для этого! — Я отступал.
— Хочу немного поиграть с моим Габи.
— «Взрослых разговоров» с королевой тебе не хватило?
Он хрипло посмеивался, загоняя меня в угол.
— Наши взрослые разговоры и вполовину не были такими взрослыми, как ваши.
Откуда он знает о наших разговорах?
Но я не успел задать ему этот вопрос. Мэтр схватил меня и развернул к стене. Я едва успел подставить руки, чтобы не впечататься в неё лицом. Тяжело дыша, я скосил глаза на запястье, где чернел браслет. Неужели… там есть микрофон?
— И вот я думаю. Отшлёпать тебя или дать тебе леденец. — Он прижался ко мне сзади, и я понял, о чём мне при нашей самой первой встрече говорил Шейн. Я расслаблялся рядом с Многоруким. Я успокаивался. Всё тело становилось податливым, ища его прикосновения. Я выгнулся, прижимаясь задницей к его паху. — Хочешь леденец, Габи?
Я кивнул.
— Здесь? — Он засунул левую руку мне в штаны, а другой надавил на губы. — Или вот здесь?
Без разницы.
Я обхватил ртом его пальцы. Его кожа была терпкой на вкус. От него пахло выпивкой. Он был как живое воплощение алкоголя, и я опьянел моментально. Я не сразу сообразил, что он стянул с меня штаны и бельё.
— Раздвинь ноги, — выдохнул Многорукий, и я захотел увидеть его лицо. Минуту назад он придурковато улыбался, но не похоже, что ему было до улыбок теперь. Его голос так изменился просто от того, что он прикоснулся ко мне. Но когда я попытался обернуться, мэтр шлёпнул меня по заднице.
В ответ я прикусил пальцы, которые двигались у меня во рту.
— Осторожнее с зубами, Габи, — прорычал он. — Эта конфета без начинки, как и та, что у меня в штанах. Даже не вздумай вытворять что-нибудь подобное с моим членом, когда он окажется у тебя во рту, ясно?
Его член у меня во рту…
Я нежно пососал его пальцы, и мэтр обречённо прошептал:
— Испорченный ребёнок, кто тут кого совращает? — Он убрал руку от моего лица и прикоснулся между ног. — Раздвинь.
На этот раз я подчинился моментально, принимая совершенно бесстыдную позу. Но мэтр не спешил меня поощрять, хотя я и напрашивался всем своим видом. Его пальцы скользили внизу, почти так и почти там, где мне нужно. Если вспомнить, к себе он прикасался и вполовину не так нежно, как ко мне. Он удовлетворял себя быстро, агрессивно, а меня ласкал долго и с наслаждением. Ему, правда, нравилось это местечко у меня между бёдер, которое делало меня калекой в глазах обычных людей. Он любил трогать меня там. Чувствовать влагу на своих пальцах, жар и то, как я реагирую на его прикосновения.
Зажмурившись от удовольствия, я прижался лбом к холодной стене и прогнулся в спине. Двинул бёдрами. Уже не журналы, а природа подсказывала мне, что нужно делать.
— Габи, моё сокровище. — Когда он заговорил, я вновь почувствовал это. Его присутствие. Оно проявлялось, лишь когда он был зол или возбуждён. Сейчас оно ощущалось на коже, как чужое дыхание… по шее, по спине, по ногам и там тоже… — Твои друзья понятия не имеют, насколько сексуально ты можешь выглядеть и звучать.
С этими словами он медленно ввёл в меня средний палец, и я простонал.
— Больно?
— Нет. — Меня было едва слышно. — Ещё…
— Ну разве ты не прелесть? — Он исполнил мою просьбу, и в отличие от прошлого раза я подался его пальцам навстречу, насаживаясь. Из горла вылетел очередной бесстыдный стон. — Эти чудаки хотели услышать именно это? Громче. Постарайся для них.
Я хотел стараться для него, поэтому выпалил:
— Как тебя зовут?
Вместо ответа он вытащил и ввёл в меня пальцы так стремительно, что я вскрикнул.
— Вот моё имя.
Я пытался восстановить дыхание. Колени дрожали, я держался на ногах только из-за того, что мэтр обхватил меня за талию. Я представил, на что будет похож секс с ним, и понял, что я этого не переживу. Он не снял с себя одежду, он не целовал меня, он, в самом деле, всего лишь играл, а я готов был отключиться.
— Как меня зовут? — спросил Многорукий, и я бессвязно захныкал, кусая губы. — Повтори ещё раз. Хочу убедиться, что ты запомнил.
Его прикосновения снова стали нежными, и я благодарно застонал.
— У меня такое красивое имя, — протянул тихо мэтр. — Теперь мы квиты. Я дал имя тебе, а ты — мне. Теперь, кончая, можешь произносить его. Тебе же этого так не хватало для полного счастья?
Для полного счастья мне не хватало пары быстрых, точных движений. Но сам я не мог себя трогать. Не потому что это были негласные правила игры, а потому что у меня были заняты руки тем, что я цеплялся за мэтра. А я бы себя потрогал… не только между ног, а, например, грудь. У меня жутко ныли соски, и я представил, как было бы здорово, если бы мэтр коснулся меня там. Если бы сжал зубами… до боли…