Для того, что я задумал — да.
Я не помнил, куда дел фотоаппарат, просто в следующий момент мои ладони уже были свободны и скользили по мускулистым бёдрам вверх. Розовое облако зашуршало, когда я встал на колени и приподнялся. Я хотел заглянуть мэтру в лицо, чтобы узнать наверняка, что он думает об этом, но не стал. Потому что испугался… что он меня остановит… что я как всегда испорчу момент… что испугаюсь ещё сильнее…
Мои руки оказались на его пояснице, и я прижался лбом к низу его живота, пытаясь успокоиться. Боже, он такой твёрдый везде… я никогда не прикасался к нему так, поэтому только теперь смог оценить наши различия. Кроме самых очевидных, застывших у меня перед глазами.
Я высунул язык и провёл им по коже над резинкой белья. И, кажется, возбудился от этого даже сильнее, чем Многорукий.
— Ну как я тебе на вкус?
— Потрясающий, — прошептал я, стягивая с него трусы и в очередной раз отмечая: эта штуковина в меня не влезет.
Если его член стал таким огромным из-за меня, то выходит, я сам себе вырыл могилу. Как он вообще помещается в его штанах? Выглядит болезненно… И точно, Многорукий выругался, когда я сомкнул на нём пальцы. Странно, что он такой горячий и твёрдый, но при этом такой чувствительный здесь. Совсем не выглядит хрупким, но каким же уязвимым и нетерпеливым он делает это чудовище.
Я прислонил его к своей щеке, к закрытым векам, прижался губами.
— Чтоб тебя, Габи… — Голос мэтра звучал сдавлено. — Я до этого самого момента не мог поверить, что люди в здравом уме могут поклоняться члену. Но похоже, твои предки были преданными служителями фаллического культа. Генетическая память в тебе проснулась совсем не вовремя.
— Что?
— Сейчас ему молиться совершенно не обязательно, — прошипел Многорукий. — Просто возьми его уже в свой сладкий рот.
Сжав волосы у меня на затылке и обхватив себя у основания, он толкнулся в мои губы. И я позволил ему скользнуть внутрь… ещё глубже… пока воздух не перестал поступать в лёгкие… Он замер, а потом оттянул меня за волосы назад. Он всё ещё не мог намотать их на кулак, но держал так, что я не способен был пошевелиться. В этом, наверное, и был весь смысл. Он решил сделать всю работу за меня. Это было обидно, чёрт возьми, но, очевидно, я не справился бы с этим так же хорошо… Хорошо… Просто отлично… Судя по выражению лица, Многорукому уже давно не было так приятно.
Когда я посмотрел на него, он простонал, и я понял, что это единственное, что от меня требуется. Просто наблюдать и позволить ему делать то, что он хочет.
Как всегда.
Я инстинктивно раздвинул ноги. У меня опять ныла грудь, и я сжал её. Но облегчение сменилось тянущей болью в самом низу. Я попытался сосредоточиться на том, что происходит у самого моего лица. И это было не трудно, учитывая размеры мэтра, его жестокую хватку на моих волосах и грубый ритм. Но беда в том, что именно это и заставляло всё тело гореть… Мне хотелось облегчения. Но вовсе не от нехватки воздуха и тошноты.
Я стиснул соски пальцами через тонкую ткань. И когда понял, что этого недостаточно, убрал её вниз, освобождая грудь. Мэтр что-то прохрипел про чтение его мыслей. Я поднял на него глаза и под его пристальным взглядом опустил одну руку между своих бёдер.
Он не досмотрел до конца. Запрокинув голову, он толкнулся в мой рот последний раз и замер. Я почувствовал вязкую влагу и соль на языке, и хотя всё уже было закончено, я нежно пососал самый кончик, потом высунул язык и облизал ствол.
Многорукий тяжело дышал, подставив лицо свету лампы.
— Пойди выплюнь… — хрипло сказал он.
— Что?
— Что-что, сперму, балда.
— Я её проглотил.
— Что ты сделал? — Он опустил голову и посмотрел на меня так, что я поторопился вытереть рот тыльной стороной ладони.
Я почувствовал, как краснею под его взглядом, хотя после всего, что я делал, это было ну просто нелепо. Я отвернулся, но мэтр обхватил мой подбородок. Его большой палец скользнул по моим припухшим губам. А потом Многорукий присел и наклонился ко мне.
Я понял, что он собирается меня поцеловать.
— Нет… нет, не надо… я же только что…
Меньше всего я хотел испортить наш первый поцелуй. Я был к этому морально не готов, поэтому дёрнулся в сторону, правда, надеясь сбежать. Многорукий вдавил меня в ложе из тюля и кружев собственным весом, повернул мою голову и накрыл мой рот своим.
О боже… ощущение его обнажённого тела сверху, давление его бёдер на мои, его лицо так близко к моему… его язык двигался у меня во рту…
Кажется, я начал терять сознание. Почувствовав, что я подозрительно расслабился, мэтр отклонился. И тут же встряхнул меня, приводя в чувства.