Такие, как она истосковались. И все, что она на себя напустила, с лихвой слетает, стоит ей сбросить последний лоскуток одежды. Впрочем — в данном случае — дело началось так и не дойдя до последнего лоскутка.
Она сосала член, опустившись на колени, в кромешной темноте, в комнате, куда мы отправились, чтобы посмотреть фотографии ее детей, - сосала, сопела и влажно причмокивала. Она трахалась так, словно трахается в последний раз в жизни, - и кто знает, может это и был ее последний раз? Она была не суетлива, и отдавалась полностью, без остатка, словно боясь упустить что-то из предложенной ей — и заслуженной ею! - трапезы. Маленькая грудь, округлая и почти не тронутая возрастом, след от трусиков, качающиеся в темноте сережки-цепочки, глаза закрыты, руки касаются моих плеч, груди, живота, члена. Она наслаждалась, концентрированно наслаждалась каждым мгновением, и в ней был эгоизм, и этот эгоизм был приятен, невыразимо приятен! Я чувствовал, что являюсь чем-то вроде инструмента, в сущности случайного, но — точного, подходящего ей инструмента, и на моем месте мог быть другой, возможно — Ярик, возможно — Влад. Да. Я был для нее куском эрегированной плоти, и все, что за пределами этого, не имело значения.
II
ЗАПИСКИ РЕКЛАМНОГО АГЕНТА
Ох уж эта бухгалтерша! Я заключил сделку и пришел, чтобы получить наличные. Шесть кусков. Так она суетится, суетится, аж руки дрожат и все фыркает, все фыркает. Зарплата-то черная. Нелегальная. А у нее отчеты, ревизии, аудит, - вот и бесится, потому как начальник ей сказал: так и так, этому парню, новому менеджеру, без разговоров — 50 процентов. Всего две недели проработал и — уже. Прикиньте! Нашел клиента, подрядчика, добазарился, сделал все замеры, пожали друг другу руки и — стопроцентная предоплата. Нехило, да? Честно сказать, директор гостиницы, у которого я взял заказ на вывеску — пластик, оракал, люминисцентные лампы, семь с длину, полтора в высоту, - он-то не особо в этом шарит, ему горит и ни мониторинга, ни расчетов с другими агентствами - ничего он не делал! Я ему позвонил — а я, на секундочку, сорок холодных звонков в день делаю, - договорился о встрече, и когда приехал, он практически сразу, не торгуясь, согласился. Собственники, видать, нагнули: скоро лето и туристы повалят, а у тебя вывеска с советских времен - «ДРУЖБА», буквы аля-соцреализм (МИР-ТРУД-МАЙ, помнишь?), здоровенные, синие, подсветка — где есть, где нет, и последняя «А» - завалилась, точно хочет сойти с козырька и зашагать как ни в чем не бывало по улицам. Ну, это я так, фантазирую.
Корпулентный этот товарищ - директор гостиницы - на все сразу согласился, отвалил двадцать штук, сказал, что никакие договора не нужны, он мне верит и к тому же знает фирму, которую я представляю, а все эти бумажки, учеты, отчеты, налоги — нахер оно надо? Вот тебе деньги, только смотри, чтоб через две недели все было чики-бонбони. Так и сказал — чики-бонбони. Шевелюра, как говорится, сединой тронута, пиджак цвета мокрый асфальт и видно, что фирменный, хороший пиджак, кожаное кресло и раскинувшийся посреди кабинета, словно гигантский электрический скат, лакированный стол, и — чики-бонбони. Я чуть не заржал там!
Вызвал Русика, подрядчика моего. Ты, говорю, только не подведи, я предоплату взял стопроцентную, вот тебе восемь штук, в две недели вложишься? Конечно, Русик говорит. За полторы справлюсь. Отличный заказ. Цена хорошая. Материалы есть. Ничего дополнительно закупать на надо. Пластиковый короб — дня три роботы; обклеить аракалом, буквы вырезать, подобрать цвета согласно макету - еще три дня; лампы установить — ну день, два, так, чтобы не спешить. Приеду. Старую — демонтирую, эти буквы уебищные, новую — поставлю. Все будет заебись. Отлично, говорю, на телефоне.
После сделки начальник к себе вызвал. Руку тряс и предложил кофе.
- Спасибо, но мне еще обзванивать клиентов.
- Успеешь! Скажи лучше, как ты его нашел?
- Да просто. Обзванивал фирмы по «Желтым страницам», предлагал услуги компании, листовки, флаера, визитки, баннеры. Тут меня этот дядька спрашивает: а наружная реклама у вас есть? Мне вывеска нужна над входом в гостиницу. Я прикинул, думаю — найду подрядчика, организую. Без проблем, говорю!
- Сколько клиентов за день обзваниваешь?
- Сорок холодных звонков минимум. Так в одной книжке написано. Автор Огилви, американский рекламщик. Сорок звонков, цель которых — договориться о встрече, ну а цель встречи, соответственно, - сделка. Из этих сорока получается от трех до пяти встреч и одна-две из них — точно будут результативны.
- Ух ты, молодец, молодец, - приговаривает, наливая кофе в белые чашечки, которые успел из ящика стола достать. А кофе — из кофеварки. Стальная, с верхушкой из черной пластмассы. «Кефаль». Кофе ароматный, хороший кофе, подношу к губам и нюхаю. Нюхаю. Один глоток сделаю — поставлю на стол, в блюдце, второй сделаю — и опять на стол. И директор - не спешит, все расспрашивает, интересуется. - Мы тебе другое рабочее место организуем. Получше, чем сейчас у тебя. Чтоб ты нормально работать мог.
- О, спасибо! А-то место действительно неудобное, там рядом дизайнер, у нее работа тихая, и я вижу, как она на меня косится, видать — отвлекаю, все время на телефоне, разговоры, разговоры, и говорить нужно громко и отчетливо, голос — это важно, если нет уверенности в голосе - минус пол дела.
- Сделаем, сделаем, - приговаривает директор. - Ты главное обороты не сбавляй. А там, если сделки пойдут, то и на больший процент сможешь рассчитывать.
- Это как?
- А так. Сейчас тебе агентство платит половину от прибыли, а сможем… 70 процентов!
- Ого!
- Ты ведь без ставки. И без трудовой пока.
- Да. Но в перспективе хотелось бы официально…
- Да оно тебе не надо, - перебивает директор, - что тебе с той трудовой? В этой стране рассчитывать на пенсию не приходится. Лучше нормально заработать, обеспечить себя и тогда никакая пенсия не нужна! А для компании лишний раз светиться по налогам - геморрой, честно тебе скажу.
Утром они приходят вместе — директор и его жена, Анжела Викторовна. Встретишь на улице, ни за что не подумаешь — да, чета бизнесменов. Обыкновенные и даже какие-то осунувшиеся. Он креативный директор, она финансовый. Он — высокий и широкотазый, вертит головой и пружинит на пятках, точно пятиклассник, которого раньше с уроков отпустили, только портфеля не хватает и школьной формы. Она — маленькая и бесформенная, вечно в несуразных джинсах и мятых свитерах, как будто стянутых — пока шагала на работу — с каких-то бродяжек. Старше мужа лет на десять и, конечно, голова у них — это она, а творческое начало — он.
Я с ней так и не побеседовал. Здрасьте до свиданья. Только когда — через месяц — снова поднял вопрос о трудовой книжке, уже подойдя напрямую и понимая, что ее муженек-ротозей ничего тут не решает, - услышал чеканное: нет!
Какой тандем, думал я. Какая идиллия. Нашел себе мамочку, здоровяк-инфантил!
Виталий Евгеньич, менеджер по персоналу, человек с бульдожьим лицом и неколебимой флегмой, познакомил меня с сотрудниками — менеджерами, дизайнерами, секретаршами, преходящим айтишником. Всего человек пятнадцать. Но общался я от силы с четырьмя: дизайнер Таня, менеджер Антон и две секретарши — Алла и Галя.
Лучший в мире продажник, отрекомендовал Антона Виталий Евгеньич, в агентстве семь лет, с дня основания. Ну ладно, ладно, успокаивал его Антон, подхватив свободный стул и поставив рядом со мной.
Большой и незамысловатый деревенский парень, приехавший в столицу и зацепившийся в ней благодаря природным общительности и энергии. Под строгим и как-то неприютно сидящем на этом дюжем теле костюме билось сердце потомственного комбайнера, скотовода или — в крайнем случае — головы сельрады. Массивные ладони, жесты и говор выдавали сына просторных украинских полей и колхозной благодати.
Из офиса ваще не выхожу, словословил Антон, наработал клиентскую базу и теперь - пусть сами звонят!
Сидящая ближе к двери Таня поглядывала на нас, отклеивая взгляд от экрана, где конструировала очередной дизайнерский макет, не то в Corel, не то в Power Point, - и, слушая Антона, понимающе кивала. Она — как и он — давно здесь.