Нина окончила чтение при полном молчании слушателей. И вдруг в тишине раздался голос Вальки Волка, самого ехидного и злоязычного студента:
— Этот очерк нужно передать политехническому институту, там его используют как пособие для изучения подъемных кранов и экскаваторов.
— Товарищ Волк! — оборвал его Скворчих. — Если хочешь выступить, попроси слово.
— А я уже все сказал, — и Валька Волк спрятался за спины сидящих впереди.
Нина ощутила острую ненависть к Вальке. Даже не взглянув в его сторону, она подошла к своей скамье к села. Вот сейчас попадет этому противному Вальке от товарищей за такое выступление!
— Кто хочет слово? — спросил Скворчик.
Все молчали, и Ирина, испытывая жалость к подруге, убедилась, что обсуждать, собственно говоря, нечего, — замечание Вальки оказалось почти исчерпывающим.
— Товарищ Сокол, — раздался вдруг голос Кащука, — с кем вы разговаривали на Крещатике?
— С бригадиром монтажников, которые собирают подъемный кран. — Нина насилу выговорила эти слова.
— Как его зовут?
И Нина вдруг сообразила, что даже не поинтересовалась, как его зовут, и называла просто «товарищ бригадир» — ей очень нравилось тогда это сильное, энергичное сочетание слов. Для виду она полистала блокнот, но, конечно, ничего там не нашла.
— Я могу узнать его имя, — сказала она.
— Нет, сейчас это уже не нужно, — ответил Кащук. — А еще с кем из рабочих вы говорили?
— Там были практиканты из КПИ.
— Очень интересно. Но их имен вы тоже, по–видимому, не знаете?
— Нет, — решительно ответила Нина. Никакая сила в мире не заставит ее произнести имя Русанова.
— А теперь, товарищи, давайте разберемся, в чем ошибка Нины Сокол, — начал Кащук. Он стал говорить о недостатках очерка и сделал это так просто, по–дружески, что у Нины исчезло ощущение провала, и она сама удивилась, как это она не понимала раньше, что в центре каждого очерка должны стоять не машины, а люди, с их характерами, мыслями и стремлениями. Вспомнился бригадир с его жалобами на отсутствие запасных частей, — вот расскажи об этом разговоре, и сразу оживет образ, станет понятным и ясным. Как это она пропустила самое главное? Внезапно ей вспомнились последние слова Русанова. Он предостерегал ее именно от этой ошибки. Откуда он знал? Ага, он, должно быть, слушал ее разговор с бригадиром.
Кащук закончил разбор, и каждый студент подумал, что писать очерк куда труднее, чем казалось на первый взгляд.
На стадион Нина и Ирина Гонта отправились вместе.
Девушки вышли из университета и на секунду остановились.
— Смотри, как красиво, — сказала Ирина.
Всю свою жизнь Нина прожила в Киеве и давно уже привыкла к осенней медно–багровой роскоши его садов и парков. Но Ирина видела киевскую осень впервые и каждый раз, выходя из университета, замирала от восторга.
И в самом деле было от чего прийти в восторг. Тяжелые, ветвистые круглые кроны каштанов стали темно–бронзовыми, в осенней сухой и звонкой листве не было ни одного зеленого пятнышка. Среди них стоял памятник Шевченко, и казалось, что обступившие его каштаны тоже отлиты из металла.
Девушки быстро прошли через сад. На дорожках копошилась детвора. На скамейках сидели седые старички в старомодных пиджаках и котелках и неторопливо рассуждали о политике. «До войны их было гораздо больше», — подумала Нина.
Первым человеком, которого они встретили на стадионе, был Ростислав Косенко. Нина никогда не приглашала его сюда и не ожидала его видеть. Ее отношения с Косенко складывались как–то непонятно.
В тот раз, получив от Косенко письмо, она пошла к нему на свидание. Не зная причин, заставивших Нину согласиться на это, Косенко даже удивился про себя столь легкой победе и подумал, что мнение, высказанное им Русанову о Нине, неожиданно оказалось справедливым. Он решил как можно чаще встречаться с Ниной, изображать пылкую влюбленность, посылать ей цветы, приглашать в театр, словом, по его собственному выражению, не давать противнику опомниться, пока он не сдастся. О своих ухаживаниях он не говорил Русанову ни слова, намереваясь рассказать ему обо всем, когда гордое сердце Нины Сокол будет совершенно покорено.
Поэтому–то, твердо решив привести свой план в исполнение, Косенко и появился на стадионе, собираясь после тренировки пригласить Нину в театр или ресторан. Он остановил девушек недалеко от трибуны, поздоровался с Ниной, которая познакомила его со своей подругой, сказал, что дождется конца занятий, и пошел к трибуне.
— Неприятный у тебя знакомый, — сказала Ирина, входя в раздевалку.