– Папа, он родился в семье, в которой никто из родителей не участвовал в войне на фашисткой стороне. И потом ты всегда говорил, что сын за отца не отвечает. Мамин отец провёл в сталинских лагерях восемь лет, значит, и мама наша неблагонадёжная?
– Это совсем другое! – Волошинский был уже не рад, что затеял этот разговор. – Твой дед попал в застенки по доносу!
– Да хоть по поносу! Дед оттрубил восемь лет от звонка до звонка! Вернулся тихим, забитым и прожил после освобождения недолго. Из за колючей проволоки нормальными не возвращаются! На Колыме оставляют здоровье. А уж человеческое достоинство немногим удаётся сохранить. И мама к этой истории имеет отношение косвенное, лишь по факту рождения. Так и Хельмут имеет отношение к фашистам лишь по национальному признаку. По твоему мнению, если бы я полюбила грузина, таджика, латыша или бурята, то такой брак ты благословил, а с немцем из Федеративной Республики Германии связывать свою судьбу нельзя? Уж давай придерживайся своих же лозунгов – «Все люди братья», «Мир во всём мире» и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь»! – Василиса раскраснелась. – И прекрати разжигать распри, а давай налаживать дружеские мосты между народами. Ведь именно так учит партия и такой курс держит правительство.
Отец внимательно посмотрел на Василису, пытаясь уловить насмешку в её интонациях, но лицо девушки выражало совершенную серьёзность.
– А как же патриотизм? Это же измена родине? – отец выкатил последний и, как он считал, самый веский аргумент. – Как можно покинуть свою страну, которая тебя вырастила и вскормила?
– Так, давай по порядку, – Василиса набрала полные лёгкие воздуха. – По поводу измены. Я не выдаю никаких государственных тайн, потому что я просто ничего не знаю. Теперь переходим к термину патриотизм. Патриотизм – это осознанная любовь к Родине, своему народу, его традициям. Каким образом моя любовь к гражданину ФРГ может повлиять на любовь к Родине? Кормили, поили, растили меня вы, мои родители, а не гипотетическое общество, которое называет себя государством. И если я кому то что то должна, так это только вам. Далее – крепостное право отменил император Александр второй 19 февраля 1861 года. И последний довод – в Конституции СССР статья 56 личная жизнь граждан охраняется законом.
– Не зря тебя учили в институте! – в голосе отца прозвучал не укор, а гордость – Умная! Что же нам с матерью теперь делать? Дети по заграницам захотели разъехаться! Сын в Афганистан решил податься, а дочь во вражеский лагерь!
– А вам лучше не мешать. А ещё лучше оказать помощь.
– И что мы можем сделать?
– Поехали со мной в паспортный стол. Там хотят выяснить множество подробностей о нашей семье. Тебя требуют.
– Что именно?
– Вот так то лучше, – Василиса смахнула крошки с клеёнки, сбегала в дом и вернулась с листками. – Вот эту анкету надо заполнить. Запишем пока карандашом, потому что таблицы только в одном экземпляре, а после проверки впишем ручкой.
– Ох ты, сколько всего они хотят знать! – отец сузил глаза, читая мелкий шрифт. – Все даты рожденья, прописки, кто судимый в семье, сколько лет стажа у матери, номер школы в которой ты училась, номер телефона моей конторы, в каком году родился твой брат, из каких областей деды и бабки. – Волошинский оторвал взгляд от листков. – Так мы с тобой неделю сидеть будем!
– У нас есть всего несколько часов. В паспортном столе нас ждут к трём часам, – Василиска закусила губу. – Что будем делать с двоюродным братом, который сейчас находится в местах лишения свободы?
– Да ничего! Просто ничего о нём писать не станем. Авось пронесёт. В КГБ тоже люди сидят, могут и пропустить.
– Ты думаешь, что эти бланки для Комитета Государственной Безопасности? – вскрикнула Василиса и тут же зажала ладонью рот. – Ничего себе!
– А ты как думала, что тебя вот так просто и выпустят? Рентгеном просвечивать станут. Боятся, чтобы ты на той стороне не осталась. Думаю, перед выездом на беседу тебя пригласят. Ты, дочь, со всем соглашайся, много им не обещай, в шпионку не превращайся. Говори, мол, еду по любви, жених к политике отношения не имеет. И моё дело маленькое. И Родину люблю – на Первомай транспаранты носила, нормы ГТО сдавала, в пионерах и комсомольцах числилась и Отчизну ни за какие коврижки не предам!
Глава 3
В издательстве Бояринову Ирину Алексеевну уважали и немного побаивались. Женщина крупная, яркая гордо носила свою настоящую грудь пятого размера. Она специально выбирала обтягивающие блузки ярких расцветок и узкие юбки. Скрывать природную красоту за бесформенными балахонами она не собиралась! Дама ничего не боялась – ни насмешливых шепотков за спиной по поводу неординарной и вызывающей внешности, ни выговоров от начальства за грубое отношение к коллегам. Да! Она – дама в теле, броская, с яркими рыжими кудрями, огромными глазами, пунцовым ртом и сверкающим маникюром! Бояринова не собиралась обращаться к стилистам и что то в себе менять, она лучше знала, как привлечь противоположный пол, да и по большому счёту все манипуляции с внешностью Ирина посвящала себе любимой. А мужики – это дело второстепенное и наживное. Так она думала в последнее время. Что то не клеилось в личной жизни, но напрягать свой мозг по этому мелкому поводу и впадать в депрессию Ирина не собиралась. И вообще, Бояринова и депрессия – вещи совершенно несовместимые. Зато в коллективе и за его пределами выпускающего редактора считали ярым борцом за чистоту русского языка.