– Видели кого‑нибудь подозрительного, например, с пакетами? – мужики дружно замотали головами. – Как думаете, когда могли спрятать здесь останки?
– Да хоть когда! Ночью или поздно вечером с пятницы по сегодняшнее утро, – выдохнул мужик с перегаром и повернулся уходить. Неспешно шагая со звучным чавканьем по глине, он продолжал рассуждать, – Наше дело – сторона! Люди попросили, заплатили, как положено. Мы работу сделали в срок и качественно. Все довольны, включая усопшего. Охраны здесь нет, видеокамер тоже. Деревня – она и есть деревня. Каждый может прийти, поплакать и потолковать с покойником, это дело хорошее. От живых слова доброго не дождёшься, а покойники – народ покладистый, за лишнюю рюмку никто не укорит. – Он неожиданно повернулся. – А ограда у бабкиной могилки открыта была ещё вчера, – кладбищенский работник остановился, снял влажную кепку, вытер лоб и, наклонив голову, добавил. – А так не положено.
Кем положено и кому запрещено оставлять оградку открытой, Полетаев выяснять не стал. Он увидел, как к воротам кладбища подъехал автомобиль, из которого появились знакомые коллеги из следственного комитета города Подольска. Мужчин прибыло двое. Одного Полетаев видел впервые, со вторым – экспертом криминалистом – мужиком лет сорока с грустными глазами – участковый шапочно был знаком. Вот к нему он и направился.
– Что тут у вас? – эксперт огляделся и, не дожидаясь ответа, начал облачаться в специальный костюм. – Всплыли трупы?
– Ну, что‑то вроде этого, – ответил Полетаев, вытирая о траву комья грязи с ботинок. – Вам лучше самому всё увидеть.
– И увижу, и потрогаю, и разберусь, – пробасил криминалист и направился в ту сторону, где дрожали от ветра красно белые ленты ограждения.
– А разве не надо получать разрешение от близких родственников для работы на месте захоронения? – поинтересовался младший лейтенант, следуя за экспертом.
– Вы, молодой человек, плохо учились в Университетах! Если кладбище не частное и принадлежит муниципалитету, то и захоронения не частные, а государственные. Разрешение от родственников надо на эксгумацию трупа. А мы это делать не планируем, так? – криминалист приостановился, обернулся и мельком глянул на участкового. Тот согласно кивнул и тоже приостановился. – И сколько там фрагментов тел?
– Не знаю! В грязи надо копаться.
– Вот этим мы и займёмся, – мрачно произнёс специалист из Подольска и крикнул второму, который ещё возился возле машины. – Давай, поторапливайся! Нам до темноты надо закончить с этим делом.
Второй полицейский присоединился к ним уже возле места происшествия. Он тронул Полетаева за рукав и, бесцеремонно обращаясь на ты, спросил:
– Какие‑то оперативно‑розыскные мероприятия уже провёл?
– Ну, да, – пожал плечами участковый. – Хотя сам узнал только час назад и сразу вызвал вас. Поговорил с работниками кладбища, но они ничего не сообщили.
– Странно, почему зарыли именно в этой могиле? – криминалист указал рукой на покосившиеся венки соседнего холма. – Останки вылились именно отсюда, я правильно понимаю?
– Потому что могила свежая, трава не наросла. Тот, кто закапывал, знал, что ничем не рискует. По годам на кресте видно, что похоронена старая женщина. Это молодых и безвременно ушедших навещают и утром, и вечером. А к старикам ходят только в канун Пасхи и на Родительский день. Преступник не учёл две вещи, – ухмыльнулся участковый, – то, что ливень будет хлестать два дня, и что рядом образуется яма, куда и потекут эти реки Вавилона.
Криминалист неожиданно улыбнулся, и из его глаз исчезла грусть.
– Надо же! Молодой, а «Бони М» знаешь!
– Вообще, мне нравится стиль диско, – смутился от собственной старомодности Полетаев.
– Так, какие выводы? – криминалист вернул во взгляд серьёзное выражение. Когда фрагменты появились здесь?
– Бабусю хоронили в пятницу, в субботу дочь должна была её навестить, что, думаю, она и сделала. В понедельник, то есть вчера, мужики копали свежую могилу и никого посторонних не видели. Значит, спокойно, без свидетелей можно было зарыть останки в воскресенье. Да, мужики заметили, что двери оградки были откр ыты. Но это ещё ничего не значит.
– Ничего удивительного в этом факте нет. Существует поверье, что калитку надо оставлять открытой, для того чтобы усопшая душа не чувствовала себя взаперти и могла передвигаться свободно. А запирают оградку из соображений сохранности, чтобы местные козы или коровы не набедокурили в поисках пропитания, – криминалист протянул руку Полетаеву. – Ну‑ка, помоги спуститься.
Младший лейтенант схватил коллегу за руку и держал, пока тот обосновывался в яме с жидкой глиной и выпирающей из грязи человеческой рукой. Он передёрнул плечами и отошёл от края со словами: