— Что это такое?
— О, да, парень, — Пир слегка улыбнулся и почесал указательным пальцем лоб, — Многие замечают это в первую очередь. Этот ветро.
— Что?
— Ветро. Поезда ходят между зданиями над городом. Смотри.
Он указал рукой в сторону. Там, под одной из таких дуг парил на магнитном поле самый настоящий поезд, всего лишь с двумя вагонами и очень похожий на скоростной. Дуги служили ему большой магнитной монорельсой, по которой он ходил словно поршень. Когда поезд добрался до платформы соседнего здания, из него начали выходить с десяток людей. Стало понятно, что это была, одна из его станций. Часть осталась на месте, часть скрылась за турникетами дверей в здании, кто-то на лифте поднялся на его крышу, где находилась еще одна станция, судя по другим путям к ней.
— Завораживает, правда?
— Немного. Когда я смотрел на город в последний раз, такого еще не было, — Марк отвел взгляд, и посмотрел на своего куратора.
— Знаю, парень. Ты теперь старейший человек Земли! Тебе, наверное, Остовский говорил. На самом деле, я рад, что для твоей адаптации выбрали именно меня. У меня к тебе тоже будет много вопросов.
— Тогда задавай…
— Нет, сначала ты.
— Легко сказать…
— Ну, обычно спрашивают о том, что бросается в глаза.
— В глаза… да, бросается. Люди.
— Что с ними?
— У некоторых я заметил на голове нечто похожее на диадему.
— Диадему? — Пир сморщил лоб.
— Да, полоса вокруг головы, как кант для волос.
— А-а, это нейронер.
— Что это?
— Устройство, помогающее стабилизировать и проецировать твои воспоминания при дейдрим-процедуре. Он очень популярен. По статистике только у каждого третьего его нет.
Марк какое-то время помялся:
— Ты мне скажи вот что, только без обид… мне как-то сложно воспринимать то, что говоришь… Вернее не так. Я не всегда сразу улавливаю суть твоих слов, твоих предложений.
— Будто бы тебе что-то режет слух?
— Можно и так сказать, да.
— Это нормально. За то время, что ты был в анабиозе, изменилась культура речи, культура общения. Произошла большая глобализация языка — многие слова смешались в разных диалектах. Так что это естественно, что ты не всегда понимаешь какие-то слова или фразы. Зато стало проще учить иностранные языки. Между прочим, многие лингвисты считают, что через сотню-полторы лет наступит полное объединение языков и все станут говорить на едином.
— Когда-то нечто подобное я слышал от моей бабушки. Только она говорила, что люди раньше говорили на одном языке, но потом Бог их разделил…
Договаривать он не стал, потому что бабушкино лицо тут же появилось перед глазами. Казалось, они виделись с ней не так давно, хотя она умерла еще до ареста. Этот временной скачок никак не укладывался у Марка в голове.
— Ветро, — он повторил слово, будто пробуя его на вкус и стараясь отвлечься, — странно звучит. Раньше было только метро.
— Поезда под землей, — закивал Пир, — я почему-то думал, что ты их тоже не застал. Сейчас они так же есть. Но рост агломераций и геометрия движения по ним не позволяют быстро добираться до нужного места. Рыть тоннели под землей долго, затратно и не всего позволяет ландшафт. А построить ветроллы от здания к зданию быстрее и проще.
— Давно они… ну… появились?
— Имеешь в виду вообще? Самой первой ветролинии, если я не ошибаюсь, уже больше шестидесяти лет. Здесь в Москве.
— А почему такое название?
— Понятия не имею, парень. Но, как мне лично объясняли, что это от слова «ветер» — быстро и на свежем воздухе. Правда я слышал и другую версию, что это созвучие от «метро» и «ветви». Будто поезда ходят над городом по ветроллам, которые раскинули по нему словно ветки деревьев.