Над открытым капотом согнувшись во внутренностях, купался мужик, одетый в кривосшитую, ясно как день самодельную, меховую накидку, что по своему виду больше напоминала подшитый с обратной стороны мехом походный плащ.
Старик, успевший накинуть на себя похожую накидку, подошёл к нему.
- Накрылся медным тазом... Шланг с охлаждением слетел... - не оборачиваясь, сказал копошившийся в железном монстре техник.
- Да? - озадаченно протянул Дед и отодвинув мужчину, нагнулся над раскрытыми внутренностями машины.
Грубый на вид мужик посторонился, сделав два шага назад, давая старику пространство.
- Хотели выдать за крыс, - пробормотал про себя старик, и, немного пошарив внутри, хмурясь, посмотрел на не аккуратно, от слова совсем, перерезанную резиновую трубку, бросив шланг обратно, и повернулся к стоящему с кислой миной на лице товарищу, - Ты отходил от ангара?
Увидев помрачневшее выражение лица своего напарника, Дед тихо выругался, вздохнул и отвёл взгляд, устремив его на зарождающийся закат.
- Я понял, - молвил он и, обернувшись, указал на запад, - От сюда до Шатра не далеко, замотаем изолентой и на водичке дотянем...
- Ублюдки! Да, мы им... - мужчина сжал кулаки.
Видно его очень взволновало это событие, он довольно сильно провинился перед остальными, не справившись с охраной транспортного средства, а это могло кардинально ухудшить его положение и отношение к нему в группе. Не сильно, ведь он единственный техник на всю округу, но приятного в этом мало.
- Карп. Успокойся, - похлопав здоровяка по плечу, Дед пошёл обратно к огню в пещере. Только не дойдя пару шагов до входа, развернувшись, сказал ему: - Хорошо. Я займусь этим вопросом. Наймём Шамана он немного поколдует, и мы в миг вычислим того засранца.
Взгляд Карпа просветлел.
***
- Так на чём я остановился? - садясь на своё прежнее место у примуса, спросил Дед.
Явно заскучавшие без стариковских баек, сонные люди в миг уверено замотали головами:
- Да что ты...
- Я спать. Мне ещё завтра в дозор...
- Дед! Ну, не начинай, а?
Только один слабый, неокрепший, детский голосок разорвал всю атмосферу всеобщего негодования:
- Дедушка. А расскажите про тот день... До Бедствия... - неуверенно, с большой долей любознательности спросил, закутавшийся в куртку мальчик, сидевший дальше всех в углу.
- Конечно, - обрадовано улыбнулся старик, найдя себе, пускай и одного, слушателя.
- Вот, блин, начинается, - расстроено скривилась команда из четырёх человек, понимая, что им теперь нормально не прикорнуть до утра. Они, словно дикие звери, уставились на зашуганного паренька, но тот уже с упоением слушал немного хрипловатый голос старика.
Сам мальчик внимательно и с интересом слушал старшего, время от времени, задавая вопросы о непонятных ему вещах и понятиях.
***
Полдень. Обычный день, по крайней мере, он искусно притворялся обычным. Город только начал просыпаться.
Квартира на пятом этаже обычной многоэтажки, построенные из железобетонных панелей.
Маленькая кухня, в которую с трудом въехал недорогой гарнитур. Распахнутая форточка деревянного окна пропускала лёгкий утренний ветерок.
Но освещённом солнцем столе стоял стакан. А на табуретке напротив, сидел мужчина лет 35-40 с запущенной щетиной и хмурыми бровями.
Тот смотрел на прозрачный, гранёный, стеклянный сосуд на все двести пятьдесят заполненный водой из-под крана.
Мужчина напряжённо глядел на поверхность воды.
Мелкая рябь. Затем дрожь, постепенно усалившаяся до такой степени, что вода начала выплёскиваться из стакана.
А Фёдор, сидевший до этого словно статуя, ожил. Его лицо напряжённое лицо озарила счастливая улыбка и он... потеряв все силы, будто кукла, свалился на пол, покрытый линолеумом.
Вернёмся на пару часов назад во времени.
***
Фёдора разбудил резкий не приятный скрежет в ушах, эхом отдававшийся в мозгах. От резкости и внезапности сего явления он вскочил с мягкого дивана и, тут же, грохнулся на пол, подвернувшись на раскиданной около кровати одежды. Так как тот упал на спину, то ещё в придачу к странному шуму в ушах, получил головную боль в затылке.
Перед глазами всё плыло, будто при шторме, а мозг отказывался соображать. И только старые добрые инстинкты далёких предков не подвели: Фёдор, корчась от боли и схватившись руками за голову, сложился калачиком на полу.