***
— Вэл, а куда Локи делся? — перекрикивая музыку спрашивает Вильям.
— Понятия не имею! Вроде где-то здесь был, — пожимает плечами девушка. — Я сейчас приду!
Валери быстро скользит меж толпы, поднимаясь на второй этаж, а Вильям не успевает сказать ей, что уже искал там Тайфера.
Но девушка бежит от звуков музыки совершенно не для этого, она ныряет в безумно знакомую для неё комнату, которая казалось застыла во времени с её ухода и даже простыни ещё помнили уже эфемерное тепло двоих.
Валери прокручивает в руках подарок, аккуратно распаковывая его. Первое, что бросается в глаза – ярко-алая коробка с золотистыми буквами – «Cartier».
— Твою мать, — выдыхает девушка, оглядываясь по сторонам. — Нет, нет, нет, Тайфер, ты не мог купить безделушку стоимостью, как грёбанная квартира.
Валери дрожащими пальцами раскрывает коробочку. В тон щелчку крышки с её губ слетает истеричная усмешка.
Внутри, на бархатной подушке, лежал браслет из белого золота в виде гвоздя, с бриллиантами по краям шапочки и на острие.
Изнутри полной жизнью жила аккуратная гравировка. Едкие буквы в одно прочтение, остановили сердце, бьющееся с ритмом колибри.
«Моя душа. Моё сердце. Моя жизнь. Всё – твоё».
Глава 17. Слабость тела человеческого
Ночное небо звёздной россыпью отражалось в ярких глазах Рэджинальда. Он то и дело передёргивал носом и нетерпеливо постукивал по асфальту ступнёй, сидя на капоте машины.
Май прочно оседал на дне лёгких, перемешиваясь с никотином. Рэджи не любил весну.
Весной оживала природа, отмывалась от затянувшейся грязной спячки. И всё его нутро наивно полагало, что частичка оживления достанется и ему. Но суждение это было дьявольски ошибочным, а естеству приходилось гнить под уродливыми листьями. Менялось всё вокруг, кроме него.
Яркие глаза сосредоточены на другом конце закоулка, а зрачки максимально расширены, пытаясь рассмотреть появление Джеймса Брэдли.
— Всё пройдёт тихо, — доносится до его острого слуха голос Александра.
Но Рэджинальд помимо второго отца слышит ещё и свой внутренний голос, который совершенно не согласен с Коршуновым.
В области солнечного сплетения всё клокотало, содрогаясь снова и снова от разъярённых криков банши.
— Я их вижу, — сухо бросает Хьюго, приподнимая подбородок и сцепляя руки в замок.
Александр одергивает воротник кожанки, как бы между делом ощупывая бронежилет под серой футболкой.
— Ты в курсе, что эта тряпка тебе не поможет, если они решат пустить девятимиллиметровую из сорок пятого калибра? — уголок губы Рэджи надменно ползёт вверх.
— Тебе стоило бы носить такие тряпки, может зашивали бы тебя меньше, — шутя фыркает Александр.
Хьюго, как всегда, был чертовски прав.
— Давно не виделись, Алек, — вязкий голос отравляет закоулок изнутри, а свет фар слабо освещает мужчин.
Рэджи быстро сканирует только что появившихся людей: водитель за рулём «Кадиллака» внимательно смотрел в их сторону, а рядом с Брэдли стоял ещё один мужчина, чьё лицо было в едва заживших шрамах, будто сумасшедший хирург со скальпелем издевался над ним годами.
— Обязательно это было делать так, Джей? Через никому не нужный мафиозный цирк? — Александр выходит вперёд, равняясь с мужчиной.
— Я думал, тебе нравятся такие встречи, — довольно пожимает плечами Джеймс, останавливая мерцание хитрых глаз на Рэджинальде.
Рэджи старается держать самообладание в узде, будто бы не замечая издевательского взгляда, который уже скальп за скальпом снимает с точёного лица по тонкому слою кожицы. Стоит её приподнять над головой, как в блёклом свете фонарей виднеются слабые очертания волокон.
— Позволь сделать тебе комплимент. — Джеймс слегка усмехается, словно испытывая терпение. — Ты выглядишь достаточно резво для человека, подыхающего от опухоли мозга.
— Ни в чём себе не отказываю, ты же знаешь мои принципы, — парирует Александр, улыбаясь и передёргивая носом. — Зачем эта встреча?
Рэджи едва не начинает по привычке циклично двигать скулами, чуть не выдав волнение с потрохами.
Брэдли подмигивает ему правым глазом, напоминая о всех разговорах и предложениях, окутывающих Хьюго горьким послевкусием.
— Может, я соскучился по давнишнему лучшему другу? — противно скалится Джеймс.
— Убери эту шелуху и высокопарность, Джей. Я не Локи, и я не собираюсь принимать участия в этих болтологиях, — голос Александра непреклонен, резок и беспощаден.
— Отдай мою дочь, Алек. И тогда война сразу свернётся. Сынок распрекрасного Хари будет жить; с твоей правой рукой, — он кивает на Рэджинальда, — тоже ничего не случится. А ты останешься со своим «FGI».