— Ты идиот! — судорожно слетает с губ Валери в сторону Хьюго.
— Прекрасное начало... чудесного разговора... — еле двигает губами Рэджинальд. — Я знаю... ужасно выгляжу...
— Молчи, пожалуйста, — шёпот девушки кажется ясным отчётливым голосом, пока она падает на небольшой стульчик рядом с больничной койкой.
Ладошки быстро проводят по лицу, стирая непрошенные соляные дорожки.
— Это Джеймс? — Вопрос, наполненный тишиной и бессилием, слетает с губ сам по себе.
— Его шавка, — судорожно выдыхает Рэджи.
Правая рука Хьюго дрожит в попытке взять девушку за руку, чтобы успокаивающе погладить ладонь. Но она опережает его, накрывая тёплые руки своими ледяными ладошками.
— Такие... холодные, — дёргает уголком губы голубоглазый. — Ты лягушка какая-то, а не мыш...ка... — Болезненный кашель на последнем слове поражает его грудную клетку и её барабанные перепонки.
Девушка молчит, сильнее сжимая ладонями тёплую руку, боясь смотреть на его левую ногу, ужасаясь только от одной мысли, что ему теперь придётся слишком тяжело, а к работе, которую он так сильно любит – уже не сможет вернуться, потеряв раз и навсегда весь функционал своих чётких и отточенных действий.
— Вэл... там… — Хьюго показывает взглядом на прикроватную тумбочку, где лежала пуля. — Навылет через колено... Забери её.
Валери еле сдерживает всхлип, проглатывая его куда-то внутрь, в область желудка. Она несколько раз моргает, протягивая руку к пуле. Та обжигает подушечки пальцев, образовывая во рту стальной привкус крови. И только через секунду Валери осознаёт, что прокусила губу.
Рэджи аккуратно заглядывает в поблёскивающие глаза, пока там отражается вся холодная синева, разбавленная белыми пушистыми облаками.
— Я не могу, — еле шевелит губами она.
— Можешь. Я до сих пор храню твою... Ты должна... забрать мою.
— Рэджи, пожалуйста. Это выше моих сил. Это такая огромная глупость для Теней хранить пули, которые напоминают об их слабостях и ничтожестве...
— Это традиция, Вэл... Они напоминают... о слабостях над которыми... мы одерживаем победу.
По правде, Рэджинальд не понимает, кого из них двоих он больше заставляет поверить в «победу». Его веки чуть подрагивают, прежде чем закрыться под ровное пикание приборов. Валери всё ещё держит тёплую руку, наблюдая, как грудь с огромным усилием вздымается и опускается.
Глава 18. Три дня дождя
— Как долго нам ждать обещанных руин от «FGI»? — голос Тревиса Лайнэ наполняется гулкостью, оставляя плотный ядовитый белый осадок на стёклах кабинета Джеймса.
«FLOCK GLOBAL INDUSTRIES» весь сверкал и искрился от бриллиантовых водяных капель, несмотря на пасмурный чёрные тучи, словно издеваясь над грузными мужчинами в кабинете.
Льюис Клайм то и дело переводил взгляд со здания на довольного Джеймса, а самообладание Трэвиса мало по малу утекало в подвальные помещения «BRADLEY'S IMPERIUM».
— И почему этому щенку Тайферу так легко всё сошло с рук? — неприятно скалится Клайм.
Чтобы отмыться от недавнего "ужасающего" инцидента работникам пришлось сутки напролёт чистить все базы данных, в которых упоминалось имя - Эллиота Браджо, только чтобы ничто не могло связать сгоревшее тело и машине с Империей.
— Пусть порезвится, думая, что смог запугать меня. — Джеймс довольно встаёт из-за стола, снимая пиджак и вешая его на стул. — К тому же, у этого щенка скоро не останется ничего, кроме руин и загробной жизни.
Оба мужчины заинтересованно поднимают головы на Брэдли, внимательно наблюдая, как он отходит к дальнему шкафу, извлекая из него светло-сиреневую папку.
— Как вы уже знаете, адвокатская фирма «Klaus & El» частично начала принадлежать нам...
— Но вторая часть по-прежнему у Дилана, а Дилан по-прежнему не с нами, — чуть щурится Тревис, подначивая мужчину на гнев.
Но Джеймс только довольно дёргает уголками губ.
— Ты прав, Лайнэ, невероятно прав. Но я нашёл лазейку. В завещании покойного Клауса обозначены сроки. Если в течении трёх с половиной лет сынишка не заберёт свою часть, то она перейдёт к мамашке. Время выходит, а Дилан так и не претендует на место начальника.
— А если он, скажем, в последний день сроков вспомнит, что осталась его часть? — хмыкает Льюис, оттягивая галстук. Дышать здесь уже становится невозможным: вина ли тому самомнение Брэдли или духота в кабинете, он пока не понимает.
— Через две неделе я женюсь на Элише Трейнс. Как думаете, в чью пользу будет решение суда? Мужа, который самоотверженно вывел часть фирмы на наивысший уровень, или сынишки-Дилана, который палец о палец не ударил ради своей части? Уверяю вас, юристы всё сделают за меня, — противно улыбается Брэдли, сверкая мазутными радужками. — Этот союз с глупышкой Элишей выбивался годами.