Вязкий взгляд Вильяма сталкивается с мерцающими турмалинами Локи. Парни, будто обменявшись мыслями, одновременно дёргают носами.
Девушка замечает, как на них движется глава Катарсиса - Дайон Де Рэбер. Валери едва заметно дёргает бровями, пытаясь понять, что он здесь делает.
Осознание, будто прикладом, ударяет по виску. Локи даже в такой день продолжает работать, в который раз прощупывая француза вдоль и поперёк, пока тот выражает соболезнования, искренние переживания и просит передать Александру, что все его люди сегодня скорбят вместе с ним.
Рэджинальд когда-то давно рассказывал Валери, что Катарсис всегда был сам по себе, никогда не вмешивался в чужие дела и разборки. Они
работали на территории Франции и не желали бо́льших территорий. Де Рэбер и Коршунов – что-то вроде добрых старых друзей. Учились в одном университете, в одной группе, можно сказать, даже сидели за одним столом.
В те времена Де Рэбера перевели по обмену в Россию, где он и научился всему, чем в лучшем виде владел Александр: изворотливость, сноровка, стойкость,
диктаторство. Правда, откуда Коршунов владел этим настолько идеально
Дайон никогда не мог понять. Прямо как Валери не могла понять, почему Локи считает, что убийца семьи Тайферов - француз. В их мире доверять нельзя даже себе, но Валери не видела в этом человеке и толики истинного зла.
Чёрные брови слегка хмурятся, глядя на мужчину со светло-зёлеными глазами и
жгуче каштановыми волосами. Его выражение лица грозно и угрюмо, а щетина будто способна защитить от пули. В последний раз Валери видела его, когда ей было
пятнадцать лет. Прошло четыре года, а Де Рэбер будто пьёт эликсир молодости
вместо ликёра.
Уголки губ Локи чуть приподняты, а вены на кистях вздуты больше обычного. И если бы Валери хотя бы на секунду посмотрела сначала на руки, а потом на губы, то с лёгкостью бы поняла, насколько ему тяжело стоять и выжимать из себя отчуждённость ко всему, что происходит.
— Нам пора, скоро будет твоя речь, — раздаётся приглушённый голос Локи прямо над ухом Валери.
Девушка вздрагивает, ударяясь макушкой о его подбородок. Зубы Тайфера незамедлительно сжимаются, заставляя скулы, на первый взгляд, раздраженно гулять.
Валери, неловко извиняясь, отходит на шаг, в первый раз смотря в его ледяные глаза. Душа была заперта за семью печатями цвета коричневого турмалина с рубиновыми гранями. Склера поражала своей краснотой за счет многочисленных алеющих сосудов. Он моргал редко, но когда моргал прикрывал веки на несколько секунд дольше положенного, будто бы надеясь выспаться и избавиться от ощущения смеси песка и дроблёного стекла в глазах.
— Нам нужно подняться за трибуну, — снова произносит он, внимательно наблюдая, как она разворачивается лицом к нужному месту, сталкиваясь взглядом с Ангелом Диланом Трейнсом.
Валери делает шаг легко и непринуждённо, сжимая в кулак пальцы и осматривая высокомерным взглядом всех присутствующих людей. На глаза попадается Клара, что сидит подле Вильяма с красными от слёз глазами.
Усмехается. Ей бы тоже хотелось зареветь, прямо здесь, уткнувшись в грудь Локи.
Так странно. Она чувствует его дьявольскую суть за своей спиной, но не ощущает земли под ногами.
А Локи держится ровно на один шаг позади неё, словно закрывая хрупкую спину от пропитанных ядом взглядов и стрел, стремящихся пробить сердце насквозь. Невидимые крылья Падшего Ангела были величественно раскрыты, демонстрируя свою огромную длину и готовые в любую секунду окольцевать девушку.
Валери видит его. Застывшая хьюговская ухмылка бесстрашия словно
скандирует: «Они убили меня с моего позволения!». А ей так до безумия хочется, чтобы он прекратил эту чёртову не смешную шутку. Грудину раздирает вихрь отчаянного крика: «Поднимись, чёрт возьми! Прекрати эту ублюдскую пытку!». На уголках глаз застыли остатки горечи, боли и скорби.
Всё те же бессменные красные кеды под официальные брюки цвета молочного шоколада (его любимого цвета). Рукава рубашки были по-хьюговски закатаны, а на шее висела пуля. Та самая, которая когда-то находилась в руке Валери.
«Обязательно повешу её себе на грудь, когда умру», - насмехающийся эфемерный голос заставляет почувствовать тугой узел, завязывающийся в солнечном сплетении.