Руки беспомощно падают на колени, а кристальная слезинка оставляет после себя солёную дорожку. На душе стало хорошо, словно все потрескавшиеся частички внезапно склеились, а многочисленные рычажки, предохранители и пломбы, прочно встав на свои места, начали размеренную и отточенную работу.
Как в глаз попадает ресничка или маленькая крошка, мешающая своим зудом работе целого органа – так же и в мозге эта «ресничка» жила долгие пятнадцать лет.
— Вэлар? — Неожиданный голос брата заставляет хрупкие плечи вздрогнуть.
Вильям в замешательстве подходит ближе к сестре, сжимая в ладонях кривоватые стебли бордовых роз.
— Привет, Вил, — Валери слегка шмыгает носом, не отводя взгляда от мраморного камня.
— Ты здесь. — То ли констатируя факт, то ли не веря в то, что видит, медленно произносит Вильям.
Он чуть покачивает головой, едва заметно дёргая носом. Вильям в два огромных шага оказывается рядом с сестрой, молча оседая на траву.
Тишина затягивается, но вовсе не отягощает. Серебро радужек внимательно наблюдает за тем, с какой любовью Вильям укладывает цветы, поверх её. Мышцы на его кисти попеременно напрягаются в зависимости от движений пальцами, что в общей атмосфере создаёт эстетику трагичной судьбы.
— Ты смог простить его? — нарушает молчание Валери, переводя взгляд на лицо брата.
Он чуть дёргает уголками губ, рассматривая ядовитые буквы на памятнике брата.
— Да, — грудное мурлыканье успокаивает Валери. — Наш брат оказался слабовольной марионеткой отца... Я долгое время игнорировал его, старался думать, что его не существует, а ему так нужна была помощь... Просто помощь.
Валери согласно кивает головой. Возможно, где-то в параллельной вселенной у них всё было бы по другому: живая мама, которая печёт шарлотку по воскресеньям; прекрасный отец, безумно любящий свою семью; старший брат, готовый в любой момент защитить младших. В той вселенной не было квинтэссенции из боли, крови и острых осколков душ – только любовь и покой.
— Всё в итоге стремится к прощению, — поджимает губы Вэл. — Александр всегда говорил, что силён тот, кто умеет прощать. Сомнительная сила, не находишь?
— Сомнительная, — Вильям поворачивает голову на сестру, — но есть в этом что-то волшебное.
—Ты неисправимый романтик, Вильям Брэдли! — наконец улыбается девушка, укладывая подбородок на колени.
— А ты неисправимая заноза в заднице, Валери Брэдли, но я же умудряюсь даже жить с тобой, — хмыкает Вильям.
— Что странно, братец, что странно, — протягивает она, чувствуя, как ласковый летний ветер ласкает кончики волос.
— Ладно, думаю, пора ехать. — Вильям поднимается с земли, и только тогда Валери замечает его строгий брючный костюм.
— Всегда так наряжаешься к мёртвым?— хмыкает Валери, вкладывая свою ладошку в руку брата, принимая его помощь.
— Вэл, сегодня в университете был выпуск, — оголяет ровные зубы брат.
— Чёрт! Вильям! Ты не мог мне сказать?! Я же... Я же... Я совсем запуталась в числах, — начинает мельтешить сероволосая, пока брат не укладывает руки на плечи девушки.
— Успокойся, это же не твой выпускной.
— Конечно, он – твой! Чёрт, какая я идиотка! Вечером обязательно жди от меня подарка! Я пока не знаю, что это будет, но тебе он точно понравится!
— Ох, Валери, — посмеивается брат, затягивая сестру в объятия. — Локи предлагает сегодня отметить, собрать всех знакомых выпускников. Поедешь?
— Я думаю, что такого рода мероприятия пока что не по мою душу. — Валери аккуратно выбирается из объятия, разворачиваясь к выходу. — Тем более, Александр сегодня ждёт меня для какого-то важного разговора. Мне иной раз кажется, что эти «важные» темы никогда не закончатся.
— Эта та подвеска, которую он подарил? — переводит тему, а заодно и взгляд Вильям.
— Да, — еле слышно выдыхает Валери.
В глазах Валери застыл тот день, когда Рэджинальд, аккуратно касаясь теплом своей кожи её шеи, старался застегнуть цепочку.
— А почему ты не носила её? — сводит густые брови к переносице брат, когда они выходят за территорию кладбища.