Валери не остаётся ничего, кроме повиновения. На ватных ногах она добирается до кровати, оседая на самом краю. Глаза всё ещё изучают двоих с фотографии. Она никогда не видела маму настолько счастливой и яркой, будто бы в мужчине рядом – было её успокоение.
Александр чуть покачивает головой. Он никогда ничего не скрывал от Валери, но и рассказывать ей что-либо не стремился из лучших побуждений. Правда – не всегда приятная штука; не всегда, узнав её, можно продолжить жить без боли. Здесь был именно тот самый случай, когда и без того не сахарная жизнь, наполнилась бы сплошным дёгтем и ненужными надеждами.
Девушка поднимает голову на мужчину, с ужасом осознавая их схожесть: от его едва заметных под бородой родинок до чуть заострённого носа.
— Я буду максимально честен: до смерти Рэджинальда, я не хотел, чтобы ты это знала. — Ком застревает в его глотке, не позволяя сделать вдоха. — И тому была причина: я медленно умирал, а тебе было бы гораздо легче похоронить бывшего начальника. Но своей выходкой Джеймс напомнил мне о самой главной ценности в нашей жизни. О семье.
— Так... моя мать и ты... Вы... Я... — Валери отчаянно пытается построить конструктивное предложение, но мозг отказывается работать и остаётся только беспомощно хватать ртом воздух.
— Меня зовут Александр О'Коннор. — Валери резко распахивает глаза, впиваясь в болотную вязкость мужчины. — Я родной дядя для тебя, Вильяма и... Вэрнарда.
— Ну, не отец... Не крёстный отец, а это уже хорошо. Хотя, на тему Крёстного Отца я бы ещё поспорила, — чуть дёргает бровью Валери. Только Коршунов знает, что это защитная реакция. Сам этому учил.
— Выслушай меня, хорошо? — Его ладонь слегка приподнимается в жалкой попытке пресечь её надвигающийся гнев.
Валери, плотно стиснув зубы, согласно кивает.
— Арнэ О'Коннор – твой дедушка, мой отец.
Очередной удар в область грудины, но Валери не осознаёт откуда у фантомной боли столько силы.
Коршунов осматривает застывшую девушку, её взгляд снова сосредоточен на фотографии, а левая рука сжимает цепочку.
«Эта вещь когда-то принадлежала одному очень сильному человеку, которым я восхищался... которого я боготворил», - фраза с такой скоростью пролетает в мыслях, что своими искрами поджигает стволовые клетки.
«Уж лучше бы ты был моим отцом», - бровь разочарованно дёргается, а губы сжимаются в плотную полосу.
— Арнэ и его первая жена – твоя бабушка, развелись спустя два года после рождения Волкири. Отец уехал в Россию по делам бизнеса и остался там. А спустя ещё два года родился я. Ты прекрасно знаешь рассказы о своём дедушке, Вэлар. Он был человеком чести, поэтому всегда поддерживал хорошие отношения и с бывшей женой, и со своей дочерью. Всегда забирал Ири на каникулы. У нас с ней была одна душа на двоих. — Александр ностальгически дёргает уголками губ, быстро смаргивая лицо Волкири.
— Фамилия... Почему не оставил? — голос Валери звучит отрешённо, отчего и без того слабое сердце Александра замирает.
— Это фамилия матери. Я учился под этой фамилией в России до старших классов, а потом она сама собой приросла ко мне вместе с кличкой. — Коршунов скользит взглядом по девушке, не в силах отгадать её эмоцию. Всё-таки, она – его лучшее творение. —Мою мать убили из-за наркобизнеса отца. Он, не долго думая, забрал меня в Харгандер, прочно обосновавшись здесь и завязав с наркотой. В старших классах мы учились с Ири. Нас считали чуть ли не отвязной парочкой в духе Бонни и Клайда, прямо как вас с Рэджи. — Александр прикрывает глаза, блаженно улыбаясь и вспоминая те времена.
—Ири, это не лучшая затея! —говорит улыбающийся молодой парень. Он всегда был рациональнее, холоднее, педантичнее своей сестры.
—Прекрати, Ал! — широко улыбалась в ответ девушка, сверкая серебристыми радужками. — Или малышка-Алек испугался? Испуга-а-ался, — складывает губы уточкой, смотря на него хитрым лисьим взглядом.
—Чёрт с тобой! — отмахивается Александр, всё-таки беря бейсбольную биту из её рук. —Но перед отцом я нас прикрывать не буду! Огребать будешь только ты!
— Боже, Алек! Ты сейчас думаешь не о том, что их заведомо больше нас, а о том, как прикрыть задницы перед отцом? — рот Волкири возмущённо открывается, а бровки застывают в искреннем негодовании.
— Алек прав, О'Коннор, нам накостыляют и дело с концом. Будто ты забыла, что это эти конченные сделали в прошлый раз, — слышится грудной голос парня.
— И ты, Брут! — театрально складывает руки на груди Волкири, оборачиваясь на парня, чьи глаза каждый раз затягивали её в магическую бездну черноты. — Джей, бери свою лучшую подружку-Тайфера, и вперёд и с песней! Физиологически парни тут вроде вы, а вот душевно только я!