— Я... Я не знала...
— К слову, хочешь ещё один интересный факт про человека, который украл твоё сердце? — хитро хмыкает Коршунов, замечая заинтересованный взгляд Валери.
— И что же это за человек? — дёргает бровь она.
— Не прикидывайся, ты знаешь, что я о Локи. Никогда не задумывалась, почему у него татуировка только по левой стороне?
Валери отрицательно покачивает головой.
— Как только он вошёл в Стаю – моя рука делала ему надрез на левой лопатке. Этот шрам находится под татуировкой. Но второй надрез он отказывается делать, а аргументирует это тем, что пока у него есть ты, Вильям и Клара – он есть у себя.
— Ну, я и Вильям, допустим, понятно. А Клара? Он всегда подшучивает над ней, иногда даже заставляет чувствовать себя неловко. Вряд ли они будут общаться, если Клара и Вильям решат расстаться, — пожимает плечами Валери, всё ещё пытаясь организовать хаос в своей голове.
— Клара напоминает ему младшую сестру - Катарину, его Китти.
Сердце Валери за сегодняшние откровения казалось и вовсе перестало биться, а от того новый удар приходится сильным и оглушительным.
— Какого чёрта?! — разъярённый голос Коршунова Валери слышит отдалённо, пытаясь разобраться стук сердца это или какие-то громкие хлопки.
Чьи-то сильные руки подхватывают её словно тряпичную куклу. Валери пытается резко вывернуть руку, но железобетонная хватка только сильнее окольцовывает локоть.
В потухших полуночно-синих радужках оппонента теплится слабый огонёк безумия, пока рыжеватые брови насмехаются над всем происходящем в этом доме.
— Говорил же твой начальничек Тайфер ездить с личной Тенью, а ты зачем-то отпустила его, — посмеивается Лайнэ, довольно цокая языком. — Непослушная девчонка.
Валери распахивает глаза, пока они настраивают чёткость работы. В просторной комнате около десяти человек в чёрных спецовках, шея чувствует холод от дула, а над Александром нависло двое человек.
— Должен сказать, что проникнуть сюда было не так уж и сложно, — довольно улыбается Тревис.
— Может, потому что мне давно нечего терять? Каждый день сижу у окошка и жду, когда вы ввалитесь сюда с пушками, — скалится Коршунов.
— Ты дождался, — хмыкает Тревис. — Обыскать дом на наличие документации «FGI».
— Ты же не думаешь, что я храню что-то в этом Богом забытом месте? — выгибает брови Александр.
— Ну досье этой кисы ты же хранил в Центральной Библиотеке.
Валери переводит испуганный взгляд на мужчину с гуммигутовыми кончиками волос.
— Он просил убивать тебя долго, на её глазах, — растягивает губы в улыбке Тревис. — Но я считаю, что ты и без меня уже достаточно долго разлагаешься, да, милая?
— Ты слишком самоуверен. — Лицо Валери непробиваемо, чего не сказать о бешено стучащем сердце. — Локи размажет твой череп по асфальту.
— Ему придётся сначала добраться до Империи. — Тревис с напускной нежностью проводит по щеке Валери, останавливая палец на пухловатых губах.
Девушка недолго думая кусает его со всей силы.
— Сучка! — шипит Лайнэ, отвешивая звонкую пощёчину.
— Всё чисто, мистер Лайнэ. В доме пусто, как смертник и говорил, — доносится до острого слуха Тревиса голос одного из его людей.
— Печальненько. Но зато, с какой находкой мы приедем к Джеймсу, — мужчина треплет девушку по горящей пламенем щеке. Его пятерня с силой зажимает копну волос, силком приподнимая подбородок. — Смотри внимательнее, киса.
Четыре выстрела так оглушительно полощут по ушам, что девичий крик сам собой срывается с губ. Но долго звучать ему не приходится. Глухой удар приклада о висок, и в глазах стремительно темнеет, пока физическая боль не меняется местами с душевной, разрывая душу на неровные куски голыми руками...
Глава 21. Плоть для плоти
Капюшон девушки накинут на голову чуть прикрывая глаза, что существенно ограничивает функции зрения, но прячет заплаканные глазницы от калейдоскопа настойчивых лиц. Будто бы всем нечем заняться, кроме как смотреть на неё.
Валери ловко лавирует между ресторанными столами, добираясь до нужного места: рядом с огромным панорамным окном, вид которого выходит на оживлённую вечернюю площадь Харгандера.
Она помнила это место с детства, когда Вэрнард приводил её сюда, чтобы купить безумно вкусное какао и огромный розовый пончик с разноцветной посыпкой. Валери всегда было так жалко его есть, и она сначала добрых пятнадцать минут любовалась им, пока какао медленно остывало, развеивая пар далеко под потолок.
Он ждёт её. Сидит, непринуждённо отпивая свой любимый раф с банановым сиропом, смотря за стекло, уже давно заказав какао и пончик из детства. Серебристый взгляд, словно ручей, стекающий с норвежских гор, скучающе скользит по людям, машинам, бутикам.