Скрип стула по паркету заставляет его губы дёрнуться в ослепительной улыбке. Ямочки на щеках настроены дружелюбно, а взгляд обнимает ностальгическая грусть.
— Что тебе нужно, Вэрнард? — Девушка строго смотрит на брата, поправляя серые французские косички.
— Я всё заказал, ты же ещё любишь какао? — заботливо спрашивает он сестру, пока та кутается в кофту, стараясь сделать так, чтобы шрамы на руках в его присутствии болезненно не жгли.
— Я больше не причиню тебе боли, — опустив глаза тихо проговаривает Вэрнард, пряча раскаяние в пушистых ресницах.
— Мне очень хочется верить тебе, — улавливает он тихий шёпот, который заставляет его посмотреть сестре в глаза.
— Я клянусь. — Он пододвигает тарелку с пончиком ближе к сестре.
Валери слегка хмурится, ощущая холод белой фарфоровой тарелки на кончиках пальцев. Странно, какао тоже холодное.
— Я позвал тебя, чтобы извиниться. Из-за этой войны я потерял рассудок, — его глаза с отчаянием смотрят на Валери. Это отчаяние сидит глубоко под её кожей уже столько лет. — Я не хочу воевать с тобой. Я не хочу воевать с Вильямом. Вы – моя семья. Я так подло, так по-скотски поступал с вами. Нет, не перебивай, — осекает он девушку, замечая, что та хочет возразить. — Я достоин смерти и только! Чёрт, я резал тебе руки... Да я пулю в тебя всадил! — отчаянно шепчет он, берясь за голову, не в силах смотреть на несколько одиноких слезинок, скользящих по её бархатной коже. — Я не осознавал, как далеко я зашёл. Насколько далеко зашли мы.
— Вэрн, пойдём домой? Пожалуйста... вернись домой... Ко мне и к Вильяму... — Она старается посмотреть в его глаза. Не может. Страшно.
— Я не могу. Я давно мёртв, — улыбается он самой светлой своей улыбкой.
Ледяной страх охватывает мурашками тело, а рот начинает судорожно глотать воздух.
— Нет... нет! — мотает Валери головой из стороны в сторону, пока перед глазами не начинают мелькать чёрно-белые картинки прошлого.
— Я благодарен Локи. Он подарил мне свободу. — Вэрнард аккуратно накрывает тёплые ладони Валери своими безжизненно-холодными.
Валери бегает глазами по внезапно опустевшему ресторанчику. Здесь более никого нет, и только над дверью слабо горит вывеска с мигающими опасно-красными буквами: «в ы х о д».
— Нет! — Валери резко подскакивает, вырывая руки, опрокидывая его любимый банановый раф.
— Я говорю правду, — сдержанно улыбается он.
Она смотрит на него, не моргая, избегая глаз, словно увидит в них что-то страшное, убивающее. Её светловолосый, гордый, всегда улыбчивый Вэрнард Брэдли. Тот, кого она так сильно любила всем детским сердцем.
— Прости меня, моя маленькая девочка, моя птичка, — тихо проговаривает он.
Два кристально-серых взгляда сталкиваются. Серебро растекается по его радужке глаза.
Холод пробегает по спине от пустых, мёртвых галактик. Дневной свет, заполняющий мир, меркнет, а ресторанчик и вовсе растворяется. Вэрнард подмигивает ей так страшно и угрожающе.
Его типичная скользкая ухмылка не сходит с лица, а сам он всем телом опирается на гроб.
— Пойдём со мной? — голос всё такой же зазывающий и заботливый. — Пойдём домой. — Он протягивает раскрытую ладонь ей, а сам перешагивает через бортик гроба.
Валери уже было отшатывается назад, как сильная рука хватает её за предплечья, заставив крик застыть в гортани. Она не издать и звука, будто кто-то вырезал голосовые связки медицинским скальпелем.
— Он всё равно убьёт тебя. Пойдём сейчас, и я не позволю тебе почувствовать даже капли боли!
— Вэрнард, пусти меня! Не надо! — наконец шепчет девушка, замечая, что по руке стекает кровь.
Порез в виде буквы "L" на его ладони потрескался и начал кровоточить.
—Валери! Пойдём со мной! Слышишь меня, Валери? Слышишь меня?!
Дикий ор застывает в барабанных перепонках...
— Слышишь меня, Валери?! Пора просыпаться! — Ледяные струи обрушиваются на голову, заставляя закашляться.
Расширенные зрачки в адском страхе бегают по помещению: тусклый свет, да бетонные стены. Запястья, предплечья и щиколотки страшно ломит от жгутов и металлических цепей.
Валери слизывает с губ капельки воды, поднимая глаза на мужчину, который в далёком прошлом считался её отцом.