Я всегда был ярым защитником мысли, что не нужно делать поспешных выводов, не узнав, что движет человеком. Рано или поздно душа обязательно раскроется, обязательно расскажет свою историю, и только тогда всё встанет на свои места. При преломлении света новые грани алмаза озарятся новыми лучами, а паззл наконец-то сложится в единую картину.
Останавливаю машину на пропускном пункте, по привычке обаятельно улыбаясь охраннику.
— Добро пожаловать домой, мистер Тайфер, — улыбается мне в ответ.
Здесь что-то изменилось, хотя, вроде бы, всё было по-старому. Та же, мною любимая, живая изгородь по всему периметру; те же насаждения, которые буквально месяц назад ещё были зелёными; абсолютно те же деревья с опадающими красочными листьями.
Внутри дом блестел чистотой и аурой умиротворения. Хотя покидал я место полное горя, отчаяния и смертной тоски.
— Добро пожаловать домой, мистер Тайфер! — Налетает на меня слишком счастливый дворецкий.
— Здравствуйте, мистер Харрингтон, — улыбаюсь ему в ответ так искренне, что сам пугаюсь этого чувства. — Валери здесь не было?
— Нет, — покачивает головой из стороны в сторону он и быстро удаляется в своём направлении, ссылаясь на то, что ему нужно сверить счета. Он всегда был чудаковатым дворецким, но именно из-за этого я и относился к нему с теплотой.
Её нет. Не было. И вряд ли будет. Покачиваю головой из стороны в сторону, а львы с разинутыми пастями таят в своих зрачках звериную усмешку.
— Да, братцы, здесь будем только мы, — усмехаюсь, не отводя взгляда от их морд. — Признавайтесь, следили за моим садом?
Надо срочно позвонить Вильяму, иначе я тут свихнусь, разговаривая с предметами декора в огромном пустом доме. А ведь, когда так делал отец, я думал, что никогда в жизни не стану говорить с дурацкими львами.
Прохожу мимо гостиной, останавливая взгляд на фотографии отца и матери.
Вы показали мне, что такое настоящая любовь и любящая семья. Но знаете, что я понял, когда потерял вас? Семья не ограничивается кровными узами, но и начинается не с них. Я обрёл брата и младшую сестрёнку. Они заботятся обо мне, так же, как я забочусь о них. Они со мной всегда, вне зависимости от того каким плохим или хорошим я могу быть. И ради них я готов на многое. Нет, не так. Я готов на всё ради них, и ещё одного человека. Даже если этот человек и исчез из моей жизни.
Дверь зимнего сада легко поддаётся мне. Вдыхаю воздух полной грудью.
Мам, пап, простите меня за то, что я задержался.
Я искренне верил, что здесь живут их души.
Медленно окидываю взглядом нежно-голубые кресла, замечая свою гитару.
Какого чёрта она тут делает?
Оборачиваюсь из стороны в сторону, только тогда замечая равномерные брызгания пульверизатора.
Беглым взглядом окидываю циферблат наручных часов. Да, ничего необычного, видимо садовник обрызгивает листья.
Присматриваюсь в сторону звука, замечая голову с двумя серебристыми французскими косичками. Сердце гулко бьётся о грудную клетку, когда мозг узнает, кому именно принадлежат эти волосы.
Стою и улыбаюсь, как обманутый придурок. А она сидит, с заботой обрызгивая каждый листочек аспидистры, бережно удерживая их на ладошке.
Не смею даже с места сдвинуться, любуюсь её сосредоточенностью. Так непривычно за последние месяцы видеть Валери такой: собранной, сосредоточенной... заботливой.
Она словно чувствуя чужое присутствие подрывается, роняя пульверизатор из рук.
Серебристые радужки замирают, глядя на меня, а пухловатые губы в изумление чуть приоткрываются. Не ожидала меня здесь увидеть. Как и я её.
Так и стоим, разглядывая изменения друг в друге. Я замечаю свой аметист на её шее, она - свою резинку на моей левой руке. Одновременно усмехаемся. Без колец обручившиеся.
Удивительно, что может изменить одна незначительная деталь. Я открыл тогда дверь чужой квартиры, а ты прижала меня к стене, проникнув в мою душу.
Закуталась в её изорванные клочья и грела, баюкая боль своей улыбкой.
— Ты вернулся, — наконец растягивает манящие губы в обаятельную улыбку.
— Ты здесь, — улыбаюсь в ответ.
— Специально попросила весь персонал молчать, хотела увидеть твоё лицо. — Она наконец-то подходит ближе, но не касается меня, хитро мерцая радужками.
— И как давно они скрывали тебя от меня?
— Полтора месяца, — невинно пожимает она плечами. — Я решила сама ухаживать за садом, если ты не против. Растениям нужна душа.