— Кто эти "очень крутые"?
— Сид Оуэлл. — Вильям больше не смотрит на неё, боясь столкнуться с разочарованием. Он слышит её усмешку и чувствует, как она встаёт. Больше не держит.
— Сколько? — Голос меняется до неузнаваемости. Приобретает оттенки серьёзности и властности. Будто бы она всю жизнь говорит эту фразу.
— Пятьсот штук. —Вильям Брэдли смотрит в пол, Валери - в окно.
Как её братец только посмел связаться с Сидом и его компашкой? Сид Оуэлл - один из самых крупнейших наркоторговцев не только Харгандера, но и, чёрт побери, всей страны.
Она заламывает пальцы, всматриваясь в пейзаж города. Шныряющие туда-сюда машины напоминают кровь, струящуюся по венам и прямиком окольцовывающую организм. Кажется, тромб застревает.
Вэл терпеть не может ту жизнь, на которую её обрекли. Вернее, на которую она себя подписала сама. И уж точно затягивать туда брата не было и в планах. Только он сам влез, будто его кто-то специально подтолкнул.
— А что отец? — последнее слово девушка говорит с таким отвращением, что Вильям тут же приковывает свой взгляд обратно к сестре.
—Это он и помог с этим Оуэллом, — усмехается Вильям.
— Не удивлена.
— Когда мы решили выкупить бар, то он посоветовал Оуэлла как доверенное лицо. Мы заняли у него, а дальше ты знаешь.
— Думать надо головой, прежде чем идти к этой крысе. — Он не узнаёт этих непонятных ноток голоса сестры. То, что она всегда вела холодную войну с отцом - не было большим секретом, но будто бы она не договаривает о чём-то слишком важном. — Когда нужны деньги?
Вильям резким движением поднимается с пола, подходя вплотную к сестре. Что она скрывает?
— Даже не смей влезать в эти дела, поняла меня? — Его руки больно сжимают худые запястья, но Вэл на это не реагирует. Вместо реакции боли кристальный взгляд становится мутным стеклом.
— Я спрашиваю ещё раз: когда нужны деньги? — говорит чётко и отрывисто, чем ещё больше злит Вильяма.
— А я ещё раз повторяю: не смей в это совать свой нос.
— Серьёзно, Вильям? Я единственный человек, который может тебе сейчас помочь практически безвозмездно.
— Ты сама себе помочь не можешь, вечно сбегая! — Его взгляд полыхает огнём, когда она спокойно высвобождает свои запястья из цепкой хватки.
— Ты, правда, думаешь, что я просто так бегаю по странам и городам? Только прячась от охоты Вэрнарда? Да, по началу это было так. Но ты не думал, что маленького ребёнка могли быстро вернуть родителям на границе? — Её звериная усмешка не даёт покоя, заставляя сердце колотиться, а сталь стремительно наполняет ушные раковины.
Валери разворачивается спиной к брату, приподнимая волосы. Маленькая, аккуратная татуировка в виде галочки сидит прямо по росту линии волос. Как он мог не заметить это клеймо?
— Как давно? — голос больше похож на рык. — Как давно ты в Стае? — Отвращение.
— Сколько помню себя. — Вэл гордо разворачивается лицом к брату.
— Как тебя угораздило попасть туда? — Вильям вне себя от ярости и злости на неё.
Она связалась с плохими людьми. С худшими, по его мнению, людьми. С теми, кто принял её после того, как семья заставила уйти.
— Семь лет назад я не придумала ничего умнее, чем бежать в Россию. Я помню, как много дедушка Арнэ рассказывал про эту страну. Я в первый раз провернула всё настолько идеально: стащила кредитку, подделала документы, на все вопросы моим ответом были деньги. Я бежала от Вэрнарда, от отца, от всего того, во что меня хотели втянуть и от того, за что братец желает мне смерти, — Губ Валери касается горькая усмешка. — Как видишь, мне не удалось. Александр Коршунов - глава Стаи и огромного бизнеса "FLOCK" - случайно сбил меня на машине. Я до сих пор не знаю, что тогда он увидел во мне, почему стал помогать, а не просто уехал в своём направлении. Но с того дня всё поменялось. А знаешь, что самое противное? Наш папаша, когда узнал об этом, обрадовался, — истерический смех впивается под кожу Вильяму, — да, Вил. Тот самый любящий своих детей Джеймс Брэдли оказался ещё большей тварью, чем те люди, которые заменили мне жизнь. Отец сказал, что теперь я точно смогу помогать процветанию его бизнеса, но нужно будет устранить маленькую детальку в виде Коршунова. Как видишь, папаша стал ненавидеть меня ещё больше.
— Я не верю в это, — зажмуривает глаза Вильям. Ничего не складывается. Что за сказку она ему пытается рассказать? — Ты лжёшь.
— Ты прав только в том, что всё это время я лгала тебе, не говоря, кто я и почему всегда сбегаю. Только в этом случае я - лгунья. О’кей? Паршивая овца, дефектная сестра, которой никто не нужен!