— Ну, ты и тяжёленькая стала, — едко смеётся он, пересаживая Беверли обратно на скамейку.
— Это просто ты не доедаешь, — смеётся над ним Зак, кидая в друга шоколадным батончиком.
Глава 10. Гиацинтовая кровь Падшего Ангела
Меж пальцев Локи мерцает лезвие стального ножа-бабочки. На его лице ещё нет отпечатка глубокой морщинки, но в глазах уже два года живёт демоническая искра, порождающая только пустоту. Шматок сердца бьётся ровно, выполняя всего лишь две функции: жизнедеятельности и сосуда под тягучую, обжигающую своим холодом, месть. Она вытекает сквозь обугленные дыры на бьющейся мышце, отравляя всё, чего касается по пути к мозгу.
Мужчина, валяющийся в ногах, сплёвывает кровь рядом с носками идеально начищенных ботинок дьявольского отродья. Его кисти рук дрожат, а всё тело изламывается в немой мольбе отпустить.
Локи наступает каблуком ботинка на раскрывшуюся ладонь мужчины, вдавливая пятку до хруста костей под глухое мычание, большее похожее на всхлип девчонки.
Уголки губ Тайфера приподнимаются, образуя устрашающий оскал. Он всегда говорил это банальное, сахарное: «При следующей встрече я пущу тебе пулю между глаз», но никогда этого не делал. Пустослов? Отнюдь. Пуля – это слишком быстрая и скучная смерть. Ему было больше по душе срезать кожу заживо, вырисовывая уродливые узоры. Чертить кровавые прямые, вгоняя лезвие по рукоять. Ему нравилось наблюдать, как сыплются осколки жизни из глаз.
— Я клянусь, я ничего не знаю о том пожаре, — на издыхании шепчет мужчина. — Я не тот, кто тебе нужен.
— А кто мне нужен? — Зрачки расширены, за ними не видно цвета радужек.
Только на дне темноты дотлевает яростный огонь. От Локи не осталось ничего, кроме голодного безумства, которым так охотно питались чудовища, поселившиеся в разрушенных катакомбах души.
Он присаживается на корточки, предварительно убирая ступню с ладони.
— Я... я не знаю.
— Так узнай, лапуля! — Лезвие скользит по грудной клетке, раздирая плоть вместе с футболкой.
— Но я правда не знаю! — отчаянно вопит тот, но отчаянием здесь никого не подкупишь.
— Давай начнём сначала. Ты – перебежчик. Упорхнул в Империю. Это первая причина, по которой ты сдохнешь. Второе – до меня дошла информация, что ты знаком с ублюдком, который перешёл мне дорогу. Знаком?! — Его голос врезается в ушные перепонки мужчины, добираясь до сердца, где от напряжения рвётся аорта. — От твоего ответа зависит, будешь ли ты дальше дышать.
— Я просто знаю человека, который виделся с ним единственный раз в жизни! И тот мёртв!
— Что ж, — Локи чуть приподнимает голову обессилевшего парня, внимательно рассматривая шею. Острый конец ножа касается кадыка, аккуратно проворачиваясь вокруг своей оси, — как его звали?
— Я... Я не могу сказать.
— Не можешь сказать? — Взгляд Локи вспыхивает.
Коленная чашечка вдавливает шею в землю, пальцы левой руки зажимают нос одновременно с тем, как правая рука беззвучно кладёт нож на асфальт.
В тот момент, когда мужчина пытается сделать вздох, пальцы проворно нащупывают его язык, вытаскивая изо рта, впиваясь ногтями в шероховато-мокрую поверхность. Лезвие снова оказывается в ладони Тайфера, а адский крик врезается в уши. Как жаль, что его тут никто не услышит.
— А так? — Локи довольно рассматривает кусок языка в своих пальцах.
Но мужчина не в силах что-либо ответить ему, в широко распахнутых глазах застыла надвигающаяся смерть, а из ротовой полости вытекала красная жидкость, оставляя тепло на ледяном подбородке.
— Я ещё могу пожалеть тебя, если сможешь назвать хотя бы имя. — Лезвие возвращается на кадык, залитый кровью, где острие вырисовывает незамысловатые кровавые узорчики под глухое мычание.
— Каа Эве, — пытается проартикулировать под глухой смех Тайфера.
— Карл Дэнвер? — спрашивает Локи, слегка надавливая острием на кадык.
Мужчина в ответ активно трясёт головой.
— Видишь, какой ты сговорчивый без половины языка, — хмыкает Тайфер. — А знаешь в чём самый сок? Я не умею жалеть.
Лезвие в секунду скользит по сонной артерии. В темноте жидкость цвета чёрного оникса размеренно растекается горными ручьями, на неё тут же накидываются внутренние монстры, с благоговением лакая кровавую лужицу, упиваясь стальным привкусом.
Локи вырезает на ладони печатную букву L, обозначая фирменным почерком, чьих это рук дело. Рано или поздно он доберётся и до того ублюдка, лишившего его матери и семьи. Плевать, сколько ради этого нужно положить людей. А пока добраться бы спокойно до дома.