Помимо усилий советской дипломатии, ослаблению угрозы войны способствовало и нежелание многих влиятельных кругов в капиталистических странах поддерживать заведомо авантюристические планы. Наряду с Германией Франция, Италия и другие страны Западной Европы не поддержали антисоветскую кампанию Великобритании. В самой Англии также не было единства в отношении этих антисоветских затей. Лидер британских либералов Ллойд Джордж заявил в палате общин, что разрыв отношений с СССР – это одно из «самых рискованных и азартных решений, когда-либо принимавшихся английским правительством».
На решительные действия Сталина и его сторонников подтолкнуло и улучшение положения в стране. Сталин подчеркивал, что это улучшение произошло «за два года», то есть в тот период, когда Зиновьев и Каменев перешли в оппозицию. Сталин констатировал, что партия «добилась умиротворения деревни, улучшения отношений с основными массами крестьянства… А что такое умиротворение деревни? Это есть одно из основных условий для строительства социализма. Нельзя строить социализм, имея бандитские выступления и восстания среди крестьян. В настоящее время мы имеем расширение посевной площади до размеров довоенного уровня (95%), умиротворенную деревню, союз с середняком, более или менее организованную бедноту, окрепшие Советы в деревне, возросший авторитет пролетариата и его партии в деревне». Сталин напоминал, что Зиновьев и Каменев на XIV съезде «попытались подорвать эту политику партии, предлагая заменить ее, по сути дела, политикой раскулачивания, политикой восстановления комбедов. Это была, по сути дела, политика восстановления гражданской войны в деревне».
Сталин говорил и об успехах в развитии промышленности страны. Он напоминал, что «еще в апреле 1926 года на пленуме ЦК оппозиция утверждала, что своих внутренних накоплений не хватит у нас для того, чтобы подвинуть вперед переоборудование промышленности. Оппозиция пророчила тогда провал за провалом. А между тем на поверку оказалось, что нам удалось за эти два года двинуть вперед дело переоборудования нашей промышленности… Мы добились того, чего не добивалось еще ни одно государство в мире: мы подняли нашу промышленность, мы начали ее переоборудовать, мы двинули вперед это дело за счет своих собственных накоплений».
Благодаря успехам в сельском хозяйстве и промышленности население стало получать больше товаров.
Успехи в развитии промышленности позволили Советскому правительству ввести семичасовой рабочий день на промышленных предприятиях. Оппозиция допустила грубейшую ошибку, осудив решение ЦИК СССР о переходе на семичасовой рабочий день. Сталин не мог не воспользоваться этим: «Весь рабочий класс, вся передовая часть пролетариев всех стран… дружно аплодирует идее перехода на семичасовой рабочий день, – а оппозиция голосует против Манифеста… Я не думал, что оппозиция может дойти до такого позора». Как справедливо замечал Дейчер, решению правительства о сокращении рабочего дня оппозиция могла противопоставить вопросы, «которые для рабочих казались абстрактными: Гоминьдан, англо-русский комитет, перманентная революция, термидор, Клемансо и т. д. Единственный вопрос, по которому язык оппозиции не был труден для понимания, было требование улучшить положение рабочих». Теперь после ее выступления против семичасового рабочего дня «вокруг оппозиции возникла стена безразличия и враждебности», писал Дейчер.
Однако Троцкий, Зиновьев и другие упорно не замечали этой стены отчуждения. Их самоослепление усилилось после событий в Ленинграде. Там 17 октября после юбилейной сессии ЦИК состоялась праздничная демонстрация, посвященная X годовщине революции. Когда демонстранты миновали трибуну, на которой стояли представители руководства страны, они неожиданно обнаружили открытый грузовик, в кузове которого стояли Троцкий, Зиновьев и другие лидеры оппозиции. По словам Дейчера, демонстранты «узнали двух вождей оппозиции и остановились». Некоторые помахали им шапками, платками. Поведение толпы, стоявшей перед Троцким и Зиновьевым, по мнению Дейчера, «было двусмысленным». Очевидно, в реакции людей преобладало любопытство.
Однако, как писал Дейчер, «лидеры оппозиции неверно истолковали настроения демонстрантов», решив, что массы идут за ними.
Поэтому, выступая на октябрьском пленуме ЦК и ЦКК, Троцкий заявил, что «рабочий класс Ленинграда… выразил в форме яркой демонстрации 17 октября… свое законное недовольство ростом бюрократизма и зажима». Оппозиционеры стали готовить контрдемонстрации в Москве и Ленинграде в день празднования X годовщины Октябрьской революции под лозунгами: «Выполним завещание Ленина», «Повернем огонь направо – против кулака, нэпмана, бюрократа». Однако попытки Троцкого, Зиновьева, Смилги, Преображенского и других лидеров оппозиции обратиться к колоннам демонстрантов были сорваны активными действиями представителей Московского комитета партии и московских райкомов партии. Было также очевидно, что «рабочие массы» не поддержали оппозицию. Контрдемонстрации превратились в цепь скандалов, сопровождавшихся драками, потасовками и швырянием друг в друга разных предметов.
14 ноября 1927 года на совместном заседании ЦК и ЦКК после обсуждения событий 7 ноября было принято решение об исключении Троцкого и Зиновьева из партии; остальные активные деятели оппозиции были выведены из состава ЦК и ЦКК.
Итоги предсъездовской дискуссии показали, что политику ЦК поддерживают 738 тысяч членов партии, не поддерживают – немногим более 4 тысяч, а менее 3 тысяч воздержались. В партии сторонники оппозиции составляли лишь около 0,5% от общего числа членов. Выступая 23 ноября на Московской губернской партконференции, Сталин заявил: «Провал оппозиции объясняется ее полной оторванностью от партии, от рабочего класса, от революции. Оппозиция оказалась кучкой оторвавшихся от жизни, кучкой оторвавшихся от революции интеллигентов, – вот где корень скандального провала оппозиции».
Напомнив, что оппозиция дважды нарушила свои покаянные заявления, Сталин сообщил о ее третьем покаянном заявлении и заявил, что обмануть партию в третий раз не удастся. Он предложил оппозиции жесткую альтернативу: «Либо оппозиция сама уничтожит эту вторую, троцкистскую партию, отказавшись от своих антиленинских взглядов и заклеймив открыто перед всей партией свои собственные ошибки; либо оппозиция этого не сделает, – и тогда мы сами уничтожим троцкистскую партию без остатка. Либо одно, либо другое».
Состоявшийся в декабре 1927 года XV съезд партии подтвердил решение ЦК и ЦКК о Троцком и Зиновьеве, а также исключил из партии еще 75 активных членов оппозиции, в том числе Каменева, Пятакова, Радека, Раковского, Сафарова, Смилгу, И. Смирнова, Н. Смирнова, Сапронова, Лашевича. Выступая на съезде партии, Сталин говорил, что руководство поступило мягко с оппозицией: «По правилу, за такие попытки активных деятелей оппозиции мы должны были бы переарестовать 7 ноября. (Голоса: «Правильно!» Продолжительные аплодисменты.) Мы не сделали этого только потому, что пожалели их, проявили великодушие и хотели дать им возможность одуматься».
Вскоре Троцкий и многие другие видные оппозиционеры были высланы из Москвы. Как и грозил Сталин, троцкистская партия была политически и организационно уничтожена.
Глава 38.
КУРС НА РЕВОЛЮЦИОННОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ СТРАНЫ
Разгром оппозиции совпал не только с X годовщиной Октябрьской революции, но и достижением страной довоенного уровня экономического развития. В своем докладе XV съезду партии Сталин констатировал, что «продукция сельского хозяйства составляет 108,3%, а продукция промышленности – 100,9%» от довоенного уровня.
Сравнивая темп прироста национального дохода в СССР (11,4% за 1926/27 хозяйственный год и намеченный Госпланом прирост дохода на 7,3% в 1927/28 году) со средним ежегодным приростом национального дохода США (3-4%), Англии и Германии (1-3%), Сталин заявлял: «Нужно признать, что темп роста национального дохода СССР за последние годы является рекордным по сравнению с крупными капиталистическими странами Европы и Америки. Вывод: народное хозяйство нашей страны растет быстрым темпом. Задача партии: двигать дальше развитие народного хозяйства нашей страны по всем отраслям производства».