Для осуществления этого решения формируется Политическое бюро, состоящего из семи членов, в их числе и Коба. Весьма характерно, что в бюро, как ни в чем не бывало, попадают двое категорически несогласных с решением о вооруженном выступлении. Через несколько дней вновь разгорелись ожесточенные дебаты, на которых Сталин, в частности, говорит: «Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и опирается на Европу, вторая не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией. Петроградский совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск». В заключение состоялось закрытое заседание Центрального Комитета, на котором был избран Военнореволюционный центр в составе Я.М. Свердлова, И.В. Сталина, А.С. Бубнова, М.С. Урицкого и Ф.Э. Дзержинского.
Центр от партии большевиков влился в Петроградский Военно-революционный комитет (ПВРК), который мыслился как беспартийный (надпартийный) орган, состоящий из представителей различных партий, группировок и соответствующим образом руководимый.
Категорическое требование Ленина об исключении оппортунистов из партии, озвученное 2 ноября на заседании ЦК, выполнено не было. Страсти в отсутствие самого Ленина, по-прежнему находившегося на нелегальном положении, основательно разгорелись. Масла в огонь распрей подлил Троцкий, бурно протестовавший не только против публичного заявления Зиновьева с Каменевым, но и примиренческой позиции Кобы-Сталина. Последний демонстративно объявил о своем выходе из редакции партийной газеты «Рабочий путь». ЦК благоразумно решил не обсуждать этот вопрос и не принимать отставки Сталина, засим перешел к обсуждению других вопросов. Впервые два будущих главных оппонента столкнулись открыто.
1917 год явился важной вехой на пути Сталина к вершинам власти, невзирая на то, что он производил порою, как выразился некто Суханов Н. (Гиммер Н.Н.), «впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно».
Существует устойчивое мнение о том, что Сталин остался на периферии решающих Октябрьских событий. Во всяком случае, он не красуется на переднем плане тех сумбурных дней во весь рост, что впоследствии было поставлено недоброжелателями ему в пику. Тем самым, по-видимому, именно их ядовитые замечания вдохновили впоследствии сталинских апологетов, самыми «наглядными примерами» исправить столь вопиющую «несправедливость».
Суть дела здесь, однако, заключается в следующем. Сталин, как известно, был оратором не слишком сильным. В обстановке, когда бушевали митинговые страсти, он не мог быть на виду, в том числе, и по причинам чисто психологическим. Усмирять и вести за собой разгоряченные скопления людей, преимущественно сумбурно мыслящих, не относилось к числу его козырей. Коба вполне резонно полагал: нехай те, кто больше всех кричат о захвате власти, свои рискованные планы в первую очередь и осуществляют.
В деятельности Сталина во все времена присутствовали элементы методичности и конкретности, логики и рационализма. Осторожный и предпочитающий действовать неспешно, Коба и в лихорадочные часы и минуты 7 и 8 ноября, не мог изменить естества своей натуры. То есть, честь суетиться и мельтешить он предпочитал предоставлять другим, благо добровольцев было предостаточно. Вероятно, даже и в эти критические для большевистского дела дни и ночи, Сталин почивал достаточно безмятежно, по причине крепости нервной системы.
И не проспал ли он попросту утреннее заседание ЦК, на котором был принят окончательный план переворота? А, может быть, Кобу уже тогда настолько поразили стрелы Амура, что он временно забыл о революционных делах? Никто и никогда не дознается этого с наибольшей долей вероятности.
Резюме раздела
Даже бегло брошенный ретроспективный взгляд позволяет с уверенностью заключить, что уроки истории действительно ничему не учат.
Выстрел Каховского в декабре 1825 года ознаменовал начало решительного наступления на многовековые устои самодержавной власти в России. Бунтовщиками были объявлены тогда меньше тысячи человек.
Менее чем 100 лет спустя таковыми оказались тысячи тысяч. Власть имущие с преступным небрежением игнорировали и последующие громкие сигналы, грозящие режиму катастрофическими последствиями.
Полное отсутствие понимания сложных процессов общественного развития, явный недостаток политической воли, сословные предрассудки царей рода Романовых, особенно обоих Николаев, основные причины сокрушительного ниспровержения их династии, а также сопутствовавших этому катаклизмов в России.