По докладам Троцкого и Сталина Политбюро решило признать врангелевский фронт главным, фактически бросив на произвол судьбы Западный. О чем свидетельствует бесцеремонная телеграмма Ленина Смилге: «Необходимо налечь изо всех сил, чтобы белорусские рабочие и крестьяне, хотя бы в лаптях и купальных костюмах, но с немедленной и революционной быстротой, дали Вам пополнение в тройном и четверном количестве».
Меж тем руководители Западного фронта Тухачевский и Смилга совершенно неадекватно воспринимали исключительно неблагоприятно складывающуюся ситуацию. Они издали приказ за № 1847 от 20 августа 1920 года, в котором заявлялось, что польская делегация (только прибывшая на переговоры) сплошь состоит из шпионов и контрреволюционеров, и что мир может быть заключен только «на развалинах белой Польши»…
В ЦК выступление Сталина выслушали с особым вниманием и ему же поручили разработать проект принятия специальных мер «при возможных отступлениях на врангелевском фронте».
25 августа кавказец написал записку в Политбюро ЦК в виде тезисов «О создании боевых резервов республики». На этой почве он незамедлительно столкнулся с Троцким. Однако Политбюро поддержало Сталина и приняло к сведению «сообщение т. Троцкого о том, что военным ведомством принимаются меры в духе предложений т. Сталина».
20 сентября пленум ЦК постановил послать Сталина в длительную командировку на Кавказ с широкими полномочиями, решив «отставки т. Сталина из Р.В.С.Р. не принимать и предложить ему на Кавказе действовать в качестве члена Реввоенсовета Республики».
Вскоре после приезда Сталина в Москву среди большевистской верхушки начинается выяснение причин и поиск виновников польской катастрофы. Троцкий обвинял Сталина в неоказании помощи Тухачевскому. Последнего винил во всем Егоров, как чрезмерно зарвавшегося юнца. Ворошилов обвинял главкома Каменева, по причине недостаточно уверенной координации войск. Тухачевский обвиняет всех своих оппонентов, особенно военачальников.
Сталин вполне успешно в письменном виде обороняется от интриганов: «Ввиду распространяющихся среди партийных кругов слухов обо мне, как о человеке, затормозившем дело передачи 1-й Конной армии… заявляю, что директива главкома» о передислокации войск в тот же день была исполнена.
В очередной раз Ленин вынужден сглаживать сильнейшую склоку. А также он отправляет Сталина в краткосрочный отпуск, благодаря чему кавказец, впервые за 40 месяцев напряженной работы, получает возможность более менее сносно отдохнуть. В середине октября он отправляется на Северный Кавказ и Азербайджан, где находится в течение месяца и избегает военных вопросов.
На основе доклада Сталина о положении на Кавказе, Политбюро постановило «принять по отношению к Грузии, Армении, Турции и Персии максимально примирительную политику, то есть направленную больше всего к тому, чтобы избежать войны». Хотя ранее Ленин был настроен весьма агрессивно в отношении меньшевистской Грузии, рискуя при этом порвать едва затеплившиеся отношения с Великобританией и начать новую войну.
Участие Сталина в гражданской войне, несомненно, было не самое блистательное, но весьма и весьма впечатляющее. Сталин явно не зарекомендовал себя оголтелым милитаристом. Тем более не предлагал явно сумасбродных планов раздувания пожара мировой революции, чем особенно отличался Троцкий.
Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков рассказал о том, насколько дотошно и обстоятельно относился еще тогда Сталин к делам. При встрече с группой молодых штабистов, направленных против поляков, в числе которых был и Мерецков, он долго и обстоятельно беседовал с ними. Сталин выспрашивал о том, какое они имеют представление о задачах Первой Конной армии и о многом другом. Спрашивал молодых военных, вплоть до того, что такое лошадь, с какой стороны на нее влезать и «как пахнет лошадь».
Подоплекой данного обстоятельства являлось то, что опытные наездники практически третировали неумелых всадников, им по сути нечего было делать в кавалерии.
Уже тогда ярко высветились особенности сталинского характера: неуемная жажда не столько славы, сколько стремления немедленно исправить допущенные, на его взгляд, ошибки. Преклонения перед мастерами своего дела, будь то умение хорошо ездить на лошади или грамотно водительствовать войсками.
Не было никаких сомнений относительности приверженности Сталина делу пролетариата, наличия у него природного таланта руководителя, сочетавшегося с проницательным умом и огромной работоспособностью.