- Осуждаешь?
- А как ты думаешь? – он обвёл рукой прокуренное помещение. – Развела бордель…
Дарья посмотрела с иронией на симпатичного сержанта.
- Тебя как звать злюка?
- А тебе зачем?
- Хочу объяснить кое-что…
- Григорий.
Женщина сжевала кусок хлеба и протянула стакан:
- Плесни.
- Стыд в водке не утопишь…
- А мне стыдиться нечего!
- Вона как…
- Кругом ты Гришенька не прав.
- Отчего же?
Дарья подпёрла руками подбородок и, улыбаясь, сказала:
- А то, что я только здесь жить по-настоящему начала. Стыдно даже признаться, люди стонут и мрут, а я радуюсь… Я ведь раньше мужчин совсем не знала.
- Чего так?
- Как видишь не шибко красивая, вот они мною и не интересовались… А когда немец на меня автоматик наставил и практически ссильничал я вкус бабской доли и распробовала…
- Так к тебе и немцы ходят?
- Заходят, Гришенька, заходят. – Хохотнула Ушакова и добавила: – Я теперь никому не отказываю, мне мальчонку поднимать нужно.
Григорий молча достал кисет, свернул из кусочка газеты папиросу и жадно закурил.
- Чёрт знает энтих баб, - думал он, пуская к низкому потолку кудрявые облачка, - послушаешь такую и жалко становится дуру.
Хозяйка с усмешкой наблюдала за размышлениями бывалого мужчины.
- Хочешь, и тебя приласкаю? – смело предложила она. – У меня этого добра навалом.
- Нет уж, - вскинулся брезгливый Григорий, - как-нибудь обойдусь…
- Смотри, завтра может не быть!
- А я давно живу без будущего!
Они ещё немного поговорили, и сержант стал будить храпевших товарищей. Пока не рассвело, нужно было возвращаться на свои позиции. Собираясь на надоевшую войну, Григорий думал:
- А может она и права. У каждого своя правда… И солдатикам дарит минуты мирной жизни и сама выживает.
Уже поднимаясь по короткой железной лестнице, ведущей в ад ни на секунду не засыпающего города, он оглянулся на хлопочущую по хозяйству женщину.
- И всё-таки она курва!
В самом страшном сне Григорий не мог представить себе, что разбитная бабёнка, которую он так легко осудил, спасла и выхаживает его единственного внука Колю…
Глава 18
Пройдя пешком от родного Донбасса несколько сотен километров, Пётр Шелехов неожиданно оказался в предгорьях Кавказа. В детстве он часто мечтал походить по романтичным горным склонам, но действительность оказалась мрачнее книжных воспоминаний.
- В книгах, которые я читал, - признался он Генке Шахову, - ничего не писали о сбитых ногах и трудностях с выдалбливанием персонального окопа.
- Что толкового могут там писаки? – засмеялся практичный Гена.
- Например, о любви…
- То любовь, а здесь война!
Война в горах сильно отличалась от уже привычных военных действий на равнинной Украине. Высота, разреженный воздух, мороз, холод, ледниковые трещины, снежные лавины и камнепады - всё это стало для Петра неприятным сюрпризом.
- Тоже мне, юг называется. - Сказал подошедший боец Черных. - У нас на Урале и то теплее…
- Это ты, браток, загнул. – Не согласился командир взвода Великанов.
- Точно теплее!
- Мне доводилось бывать в ваших краях. – Засмеялся лейтенант. - Там иногда так закрутит, что от мороза уши трещат.
Вторую неделю в районе Туапсе и окрестных горах свирепствовал бора, как здесь называли штормовой северо-восточный ветер - норд-ост. Внизу, на побережье, ещё было относительно тепло, хотя почти не прекращается мелкий, надоедливый дождь.
- Морозы - верно. – Согласился Черных. - Зато тихо.
- А тут, будто из пропасти дует. – Вставил Шелехов.
Чуть выше, в горах, стояла настоящая зима - снежная, холодная. По ночам температура нередко падала до минус 20 градусов. Вьюжила метель. Порывистый, сбивающий с ног ветер пронизывал до костей.
- Чайку бы сейчас горячего кружечку, душу согреть, - снова вступил в разговор Шахов.
- А по мне, - облизнулся Петя, - лучше миску горячих щей с мясом.
- Щи с мясом было бы здорово, - согласился Великанов, - но от нашего старшины, кроме ячневой каши и сухарей, вряд ли чего дождёшься.
С питанием было неважно. Из-за бездорожья и нерегулярного подвоза есть хотелось всегда. На машинах и подводах по узким горным тропам не проедешь, вьючных лошадей и ослов не хватало. Продовольствие и боеприпасы на позиции солдаты доставляли на своих плечах.
- Как тут воевать? – улыбаясь, спросил Генка.
- А воевать придётся сурово! – серьёзно ответил комвзвода.
- Мы с всякими «фрицами» встречались… - бахвалился Шахов.
- Таких не видели!
Красноармейцы закурили предложенный командиром табачок, а он неторопливо продолжил:
- Бойцы противника опытны и специально обучены для ведения боевых действий в горах.
- Откуда такие сведения? – спросил недоверчивый Черных.
- Я до войны занимался альпинизмом, - откликнулся немолодой лейтенант, - поднимался на Эльбрус и Казбек. С нами часто ходили немецкие альпинисты.
- Ишь ты!
- Мне в штабе дивизии сказали, что на нас наступает батальон «Эдельвейс», где, по всей видимости, воюет много моих знакомых... – Не отвлекаясь на восклицание Шелехова, закончил Великанов.
- Всего лишь батальон?
- У немцев он равен нашей дивизии…
- У фашистов всё не так как у людей!
Великанов не стал вдаваться в подробности, что горные стрелки - это пехотные штурмовые отряды. Горы не позволяли использовать тяжёлое вооружение: крупнокалиберную артиллерию, танки и бронеавтомобили. Горные части располагали лёгкими пушками и миномётами. Вместо этого он сказал:
- При последней нашей встрече немецкий альпинист по фамилии Шмидт рассказал мне, что они в Альпах проходили многочисленные тренировки. Лазали по скалам, отрабатывали тактические задания на горном рельефе - съезжали с крутого склона на лыжах с тяжёлым грузом на спине, преодолевали глубокие трещины, на вершинах гор устанавливали орудия и миномёты, искусно строили изо льда и снега убежища.
- Зато мы первый раз горы видим! - неизвестно чему засмеялся Шахов.
- Мне и в голову тогда не пришло, - растерянно признался Великанов, - что они тренируются против нас…
- Может на этот раз пронесёт? – с надеждой сказал Петя.
- Хотелось бы!
Переговорив на волнующую всех тему, они разошлись по своим делам. Солдаты 383-й «шахтёрской» стрелковой дивизии не могли знать, что Гитлер поставил перед Вермахтом задачу по кратчайшему пути добраться до бакинской нефти. Переход через высокогорные перевалы Большого Кавказа гитлеровское командование возложило на 49-й горнострелковый корпус, которым командовал генерал горных войск Конрад. Ему подчинялись 1-я и 4-я горнострелковые, 97-я и 101-я легкопехотные дивизии. Это были войска, специально подготовленные для боевых действий в горах; 1-я горнострелковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Хуберта Ланца носила наименование "Эдельвейс" - альпийские стрелки. На эту дивизию гитлеровское командование возлагало большие надежды, и они сполна отработали свою дорогостоящую подготовку. Уже в конце августа 1942 года немецким боевым альпинистам удалось подняться на высочайшую вершину Европы Эльбрус и установить там фашистский флаг. Всех участников восхождения наградили Железными крестами и специальными жетонами с контурами горы и надписью «Пик Гитлера».
В начале битвы за Туапсе дивизии, где служил Шелехов, чрезвычайно повезло. Их оставили во втором эшелоне обороны и до поры они не участвовали в боевых действиях. Дошло даже до того, что комиссар дивизии Гильман даже появился на позициях батальона с элегантной женой Верой - высокой русской красавицей, благоухавшей тонкими духами.
- Головатюк, проведи мою половину туда, - кивнул на передний край Гильман. - Покажи ей настоящего немца!