Саркома
Вы садитесь в черное такси.Не торгует табаком киоск.А саркома, как ни попроси,Молча разъедает костный мозг.
Кажется уже, что бога нет.Что же мне теперь еще сказать?Милая, Гагарин из ракетБога видел? – А пошел летать.
Вы садитесь в черное такси,А в киоске нету табака.Что со мною будет, не спросив,Пробивает час. Пока-пока.
Бьют часы двенадцать. Ночь молчит.Нет меня уже, и мира нет.И к тебе когда-то постучит,Взяв перо, A.C. Кабриолет
Уезжает. Взяв перо, пишуО болезни. Душно. ЧеловекУ подъезда, я еще дышу:Бесконечно лишь искусство, краток век.
Я из московского ада…
Я из московского ада,Сижу в сибирском аду.Накрашу губы помадойЛиловой – другой не найду.Я ведь в аду, однако.Странен сибирский ад.Да и в Москве я собакойВыла; а кто виноват?И на столе с лиловымБлеском – печатный листВсе ж перевода. НовымГодом, скажи, родились.Вот я петлю свивала,Я для себя вила.Я ведь из ада? Мало,Мало, видать, смогла.Я ведь из ада – развеЯ не туда идуПод пугачевскую разностьС томиком на виду?
Подражание Блоку
Непозволительно любитьтак безотрадно…А кто любви не видел, тот простец.И тел неласковых струитсябеспощадныйСвет. Очи я потуплю наконец.
Тебя. Тебе. Я по ручью тоскуюИз жарких глаз. Ликуя и скорбя,Мне кажется, что я тебя целуюВ объятьях этих. Но, как лето без дождя,
Все бедная душа моя истертаО труд и прах. Смотрю, дивлюсь наРусь.Россия, облаков крылатых стеклаВ окне моем. Я, милый мой, боюсь,
Что без тебя не будет мне отрады.Не знаю, Русь, куда ведома ты.Ты, бедная, не ведаешь награды.Приветствую Тебя. Твои черты,
Как в зеркале испорченном, ломая,Я вижу в сотнях, тысячах людей.Любовь – печать, с которой умирают.Любовь страшнее тысячи смертей.
О, безнадежный взор твой из Эдема.Писать стихи ты, милый, не горазд.Не можется. Упрямая морфема,Где ты, красавица? И рифма, верно, даст
Опять пробой. Но – сани на снегу.Осталась я в Сибири. Не сбегу.
Хатка
Ах, какая убогая хатка,Что в моей голове-голове.Как живет эта девушка Натка,Разделившая бога на двеЧасти? Знала, вишь ты, и демонас богом…Справедливости нету и нет.Моя хатка была так убога,Когда я появилась на свет.Черт дери, если воет разруха,Если нет впереди ни черта,Ежедневно смурная старухаКосит сено и чешет кота.Числа, числа казенные эти —Я сходила, наверно, с ума,И, пока живу я на свете,То со мною сума да тюрьма,Или хаты? – В дворцах ведь звереют;Обгоняют машины людей.И смурной ветерок чуть левееОт кошмара всей жизни моей.
Под венский вальс
Комната засижена,Мухами загажена.Вот и рожа Ирода,Сверху напомажена.
Рядом – мистер Воланд,Пляшет баба Ланская.Миша ходит с молотком,Забивает «Венское».
Пьете пиво, государь?Тут Арина морщится.Слушай, тут Сашко-кобзарь.Пушкин ли? Топорщится
Наш редактор тут и там.Черти едут по судам.И сидит Алешка,Что с фальшивой трешкой.
Нет, поэмкам нет конца,Самосаду – тоже.И бесовка без концаПьет вино с Сережей.
Мне ведь скоро сужденоИз Москвы уехать —Все равно? Сибирь давно,Сильно чешешь репу.
Прелесть. Бог, а вот порог.Баба с пирогами.Если б йог да выпить мог,Русь была б с врагами
На главе и на Москве.Едет с храпом витязьК Лукоморью. Сто за две?Год за два, и выжить.
Вот Высоцкий кинул в стихДве блатные рифмы:Что ж ты, милый, мя скрутил?Fin de siècle. И мирты.
Держава гнева
(стихи в военный альбом)
Избавь от этих влажных глаз,Жемчужных слез не лей.– А сердце твердо, как алмаз.– Струятся из очей
Заплаканных, как хрусталиВсе в каплях от вина,Твои простые слезы. – Пли! —И началась война.
Ушли на фронт, и в тыл пошлиС усатым старикомВсе революцьонные земли,В эваквагоны. Дом —Театр приехал в НовосибИз Ленинграда – вот.Мою прабабку пригласилПриехать «Скороход».