— Чёрт. Возьми, — проревел он за спиной, погружаясь глубоко, повалив меня на диван и вдавив лицом в подушку, накрытую полиэтиленом, — ДА!
Я улыбнулась, как дура. Сумасшедший. Псих. Он кончал во мне целую вечность. Вздрагивал, замирал, снова вздрагивал, протяжно стонал, если я двигалась навстречу. Как будто не мог остановиться, дёргал мои волосы и выжимал всё до предела.
Если существует Рай — то на Земле. С этим мужчиной.
Рухнул сверху, грудь на моей спине перекатывалась. Часто дышал, громко.
— Это было феерично, — пролепетал непослушным языком.
Я промычала в подушку, и он приподнялся, чтобы я могла повернуть голову. Выдохнула, вдохнула, зажмурилась.
— Люблю тебя, — сказала так же, как и он — невнятно, разморенная и уставшая, — Люблю.
20
И до войны
Мне не добраться никогда,
Моя безумная звезда
Ведёт меня по кругу
Так мы начали жить вместе. Конечно, не сразу — торопиться было некуда. Он показал мне свой дом, зазывал перебраться к нему, но я отказывалась — полюбила свою квартиру. Встречались у него, у меня, ходили в рестораны; Руслан дарил шикарные букеты, и конфеты птичье–молоко — мои любимые.
С той брюнеткой расстался задолго, как вернулся — не сложилось. Не обманывал — ни её, ни меня, честно сказал: «Люблю другую». Она поняла, отпустила — хорошая девочка, без злости и желчи.
Я знала это. Знала, потому что расспрашивала о нём общих знакомых — ненавязчиво. Собирала информацию о том, где живёт, чем занимается, чем увлекается. Каждая крупица: «Надёжный партнёр в бизнесе», «Ответственный строитель», «Золотые руки и светлая голова», такая незначительная для других, была для меня драгоценной. Сказали, что не женат и никогда не был — по телу приятное тепло разлилось. Поведали, странный — редко в кампанию девушек приводит — улыбалась, как дура. Потому что знаю, что ревнивый — для себя бережёт, с другими не делится, своим не хвастается.
Весной работал на объекте неподалёку от моего дома — забегал на обед каждый день. Я готовила, изучая кулинарные сайты в интернете, ни разу не подала на стол одного и того же блюда. Смеялся, что разбалую; я отмахивалась, моя посуду — ну и пусть. Заслужил.
Вечерами приходил уставший. Тащил за собой в душ, где брал меня — порывисто и жадно. Мылся сам, гладил руками моё тело — особенно ему нравилось намыливать волосы.
На полочках в ванной поселилась его тёмно–синяя электрическая зубная щётка и станок с гелем для бритья. Его парфюм — Dolce&Gabanna «The one» — всегда стоял с открытой крышечкой в прихожей, чтобы наполнять её ароматом. Возвращалась домой из магазина или с работы — готова была реветь от этого счастья — чувствовать родной запах, пропитавший стены.
По ночам обнимались, путаясь в одеяле. Любили друг друга жадно, не могли насытиться. Страсть обычно притухает, а у нас — наоборот — горела ровным пламенем, сжигающим всё на своём пути.
Он будил меня рано утром, щекоча в пятку, и улыбался, подперев щёку ладонью. Приносил кофе в постель — щепотка соли и капелька сливок — так готовил только он. Уходил на работу, глубоко поцеловав на прощание, оставляя на губах запах зубной пасты и вкус горечи от сигарет, которые курил на балконе.
Кстати, о балконе. Покрыл пол досками, прикрутил горшки — теперь у нас была своя летняя веранда. Я посадила зеленушку — укроп, петрушку, лук, кресс–салат, мини–томаты. Поливала в засушливые дни из ярко–зелёной лейки — в тон перилам, отрезала первые всходы и подавала на стол. В мебельном магазине раскошелилась на плетёный диванчик с большими белыми подушками и стеклянный стол. Когда ночи стали теплее, мы зажигали большие свечи на столе, и ужинали на свежем воздухе, закутавшись в друг друге и большом шерстяном пледе.
В мае поехали в Турцию, на две недели. Остановились в небольшом бунгало на берегу моря, там он как с цепи сорвался.
— Руслан, я больше не могу, — простонала в одно утро, когда почувствовала колючую щёку на внутренней стороне бедра.
— Цыц! — приглушённо рассмеялся, откинул одеяло и поднял голову, — Просто лежи и наслаждайся.
Не оставил мне выбора, зарылся лицом между ног, засунув язык глубоко, так глубоко, что я вскрикнула. Вцепилась в его волосы, приподняла бёдра навстречу — улыбнулся, почувствовала плотью. Поднял лицо, смотрел жадными глазами на меня — открытую, мокрую, припухшую. Просунул палец внутрь, погладил стенки, я томно простонала, двигаясь навстречу его руке. Закружил языком по клитору, как будто рисуя восьмёрки — я забилась в мгновенном оргазме.