Представить не трудно. Тим свидетель, что сотворил Рем с Бубой. Рожа синюшная! С одной стороны хорошо иметь такого брата — маза, а с другой…. Так-то брат у него мировой, но тоже нет-нет вздрочнет. То зарядкой по утрам заставит заниматься, то бегом по скверу, то засадит читать какую-то фигню, когда нормальные пацаны футбол гоняют, то еще что удумает, осложнить короткое детство. Отец так говорил «Детство короткое, а вспоминается долго. И все в нем хорошо». Где же хорошо?
За такими вот воспоминаниями, бояться оказалось некогда. Тим с облегчением ухватился за перильце лестницы. С высоты окинул знакомый двор. Много ли увидишь кругом тополя? Но даже из увиденного понятно − безлюдье. Не ускользнула и удивила странность. По двору будто прошлись большой метлой, сметя мусор в канализацию. Сосредоточиться и подумать помешал человек. Бедняга нанизался на ветки тополя, сбросившись с верхних этажей. Кишки свисали до земли.
Тима непреодолимо тянуло забежать домой. Убедится, там все по-прежнему. Все и всё на своих местах. Мама на кухне, Рем у себя, папа что-то чинит, или читает, или давит диван. Пусть его поругают, что он ослушался и выбрался из подвала, пусть придется рассказать о секретном окошке. Пусть оттаскают за уши и даже отходят ремнем. Пусть. Пусть будет, как до стрельбы, суеты и спаев.
Лестница обрывалась на уровне второго этажа. Прыгать высоко и Тим перебрался на крышу пристройки. В пристройке магазин, где торговали мылом, порошком, тетрадками, детскими игрушками и тряпками. Тим сунул руку в кармашек проверить припрятанную монетку. Богатства хватит на порцию замороженной фруктовой воды или леденец на палочке. Монету он берег. Скоро День Рождение Лины и ему хотелось что-нибудь подарить самому, а не то, что придумает мама.
Прилипая к битуму, Тим прокрался по крыше к краю. Слез по железной решетке мусорного отделения, куда собирали пустые коробки. Сейчас он быстренько обогнет дом и к себе. Святое намеренье вернуться…
Цепь с замком порвана, двери распахнуты, стекло забрызгано кровью. Внутри магазин походил на свалку. Товар разбросан, стеллажи опрокинуты, касса лежит в проходе. Более всего Тиму жалко игрушки. Желтых собак, зеленых котов, бегемота с него ростом, миниатюрную железную дорогу. Не так давно резвый паровозик весело накручивал круги по рельсам и попискивал сигналом на стрелках.
Мальчишка и сам не понял как оказался в торговом зальчике, как бродил, смотрел, даже заглянул в святая святых в подсобку. На маленьком холодильнике стояла бутылка питьевой водой. Вспомнил, вода в доме дефицит, бутылку забрал.
«Потом верну», − пообещал себе Тим.
Обретение воды напомнило ему о других делах и обязательствах и, Тим направился к выходу.
Сквозь витринное стекло, мутным миражом, видно, по двору уводят его приятелей: Костяна, Жужу, Митхуна, Русю, Микку, Гвинн и Лину, Посика, Иду.
Под сердцем заныло и опустело. Продравшись сквозь страх, сознание вцепилось за хрупкую фигурку в курточке наброшенной на плечи. Он обещал забрать её! Обещал воду! ОН ОБЕЩАЛ!
Взрослые бы сказали, он задумал величайшую глупость на свете и не пустили бы. Но взрослых рядом с Тимом не было, потому он поступил, как посчитал правильным.
− Дяденька! Дяденька! — позвал Тим главного. Мальчик почему-то решил, тот, кто держался несколько в отдалении и есть главный над спаями.
Главный вздрогнул от пронзительного детского голоса и резко повернулся. Спаи тут же дернулись к мальчишке, но их остановили. Все и враги и жертвы подчинились простым правилам игры «замри-отомри». Статику сцены нарушал только Тим. На слабых, не гнущихся ногах, с потяжелевшей бутылкой, он подошел близко, насколько хватило смелости.
− Дяденька, а можно Лина попьет?
Его изучали долго. Так долго словно собирались повторно зачислять в школу. Тогда врачиха ощупала его со всех сторон, даже заставила снять трусы. Если бы не мама, ни за что бы не снял.
− Кто?
Тим указал на Лину.
− Почему бы нет, − согласился главный и сделал дозволяющий жест.
После знака произошло многое. Лину вытолкнули из общего строя, а остальных повели дальше. Ребята оборачивались, замедляли шаги, надеялись, он попросит и за них. Они надеялись на него. В другой ситуации Тиму было бы стыдно. Он назвал бы себя трусом и предателем. Но не теперь.
Главный продолжал смотреть детей. Что выражал его прилипчивый холодный взгляд. Простое любопытство? Попытку понять побуждения и логику поступка мальчишки? Ухватить невидимую нить связующую детей? Поиск способа заставить взяться за нож? Спровоцировать к действию?
− На, попей − протянул Тим воду девочке.