40
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 77-й день лета, вечер.
Мачет несколько раз перекувыркнулся в воздухе – и воткнулся в дерево под углом примерно одним врехом лезвия у самого острия. Повисел немного в таком положении, а потом тихо упал вниз. «Ну, уже неплохо…» – подумал Лас, подбирая оружие: теперь он с двадцати шагов попадал в цель пять–шесть раз из десяти – намного лучше по сравнению с тем, что было весной.
А вот у Плща в последние дни что-то плохо получалось. Но его можно было понять: мачет совсем новый (старый покоился под обрывом за Краем леса), надо примериться, набить заново на нём руку… Но три–четыре попадания на десять бросков – это он выдавал и сейчас, надеясь, что к сталкатлону вернёт прежнюю форму – примерно такую же, как и у Ласа.
– Зараза… – пробормотал Плющ, когда его выкованное пять дней назад оружие в седьмой раз подряд отскочило от ствола сусьвы рукоятью.
Подсталкры тренировались в тот момент вдвоём: велк Зор отпустил их ещё в середине времени между полуднем и закатом, чего раньше (до того злополучного похода и изгнания Стана) никогда не делал. Но после суда над его учеником (в котором – в смысле: в суде – он сам – в смысле: велк Зор – принимал участие) наставника словно подменили: ходил какой-то загруженный, перестал улыбаться, пусть даже изредка, по мелочам, начал рано завершать занятия. Подсталкры понимали, что ему тяжело (ещё бы – такой удар!), но велк сам по себе сильный, со временем должен с этим справиться, – и занимались сами после его уходов почти что до заката, как было раньше – как было полтора прошлых года; Ласу после этого оставалось время разве что на то, чтобы сказать Ксюне несколько тёплых слов любви и пожелать спокойной ночи.
Сейчас было ещё не сильно поздно – солнце не коснулось своей нижней частью верхушек деревьев на западе, – но юноши уже выдыхались: без Стана и Квильда тренироваться было намного спокойнее и скучнее, энтузиазм – типа «я им всем ещё покажу!..» – почти что безвозвратно терялся, так что результаты, если они были, радовали меньше, чем в то странное время, когда подсталкров на поляне собиралось четверо. Но Лас и Плющ продолжали изнурять себя: на сталкатлоне им в любом случае придётся показать всё, на что они способны, потому что, если показатели окажутся так себе, то из них двоих сталкером может не стать никто. А могли – и они оба…
– Если так и дальше будет продолжаться, – сказал Плющ, отходя от дерева-мишени на положенные двадцать шагов, – то сталкатлон я, наверное, завалю…
– Во-первых, у тебя ещё есть время – больше двадцати дней, – ответил Лас, в очередной раз отправляя свой мачет в полёт. – А во-вторых, можно сделать так, чтобы все увидели, что способности у нас равные.
– Это как? Попросить велков засчитать нам ничью по всем состязаниям? – удивился Плющ.
– Нет. никто, кроме нас, ничего знать не будет. Нам просто надо: а), – Лас сжал ладонь в кулак и разогнул один палец, – добежать по лесу до деревни за одно и то же время; b), – второй палец, – с одинаковой скоростью проплыть вресть по Сталке; v), – третий, – попасть мачетом в цель одно и то же число раз – желательно хотя бы пять; г), – четвёртый палец, – делать вид, будто дерёмся, до тех пор, пока всем не надоест; и д), – Лас разжал последний палец и помахал открытой ладонью, – отгадать одно и то же число загадок, в этом либо ты меня быстренько поднатаскаешь, либо на соревновании «случайно» затупишь. Ну как, идёт?
– Чуть-чуть схитрить? – задал Плющ риторический вопрос и задумался.
Знал бы Лас, какая сейчас душевная борьба шла внутри «предсказателя погоды», – ни за что бы не предложил тому сыграть на сталкатлоне по договорённости. Плющ, хоть и не считал нужным иногда придерживаться установленных правил, но на жульничество – даже такое – в обычных обстоятельствах пойти никак не мог.
– Да мы и так с тобой примерно наравне, – начал убеждать его Лас. – Так мы просто ещё сильнее друг друга уравняем. К тому же, можно сделать и по-иному: допустим, я выиграю два состязания – например, бег по лесу и бросание мачетов, ты – тоже два (ну, скажем, заплыв и загадки), а бой сведём вничью? Если так, то нам вообще почти не придётся притворяться: ты умнее меня, я чуть быстрее тебя; я могу поддаться тебе в плавании, а ты мне – в метании…
– А никто не заметит? – всё ещё колебался Плющ.
– Если мы никому не скажем и будет вести себя естественно, – то нет.
– Что ж, тогда… – Плющ, наконец, прицелился и метнул свой мачет. Тот – хвала Первосталку!!! – вонзился в дерево, как надо. – …я согласен.