– То есть лучше рассказать об этом велкам, чтобы они собрали отряд со мной во главе?
– Ну… да.
– А если они откажут?
– Тогда не знаю… – Ксюня немного помолчала и продолжила: – Лас, ты же теперь сталкер – решай сам. Но… если ты не вернёшься… я тебе этого не прощу.
Лас крепко обнял её и прошептал на ухо:
– Я вернусь, обязательно вернусь… – Вдруг ему в голову пришла одна мысль: – Если хочешь, можешь в таком случае отправиться со мной; всю ответственность я беру на себя. Так мы либо вернёмся оба, либо… ну ты поняла.
– Я подумаю, – тихо ответила Ксюня и прижалась щекой к груди Ласа. – Но, по-моему, делать этого не стоит.
– Время покажет, – выдохнул Лас, глядя вдаль, в строну Трубы.
2
– Ну, чего звал? – спросил Плющ, выходя из дома наружу, где его ждал Лас.
– Дело есть. Давай отойдём куда-нибудь, чтобы никто лишний не узнал…
– Давай туда, – Плющ рубанул воздух ребром ладони, показывая в сторону тренировочной площадки на северной окраине селения. – Там точно никого не будет.
– Пошли.
Двое юношей зашагали через деревню.
Был уже вечер – четвёртый вечер наступившей осени. Лас после откровенного разговора сыграл с Ксюней ещё несколько партий в «шар-над-столом», а потом сталочка пошла домой, чтобы, дескать, таким образом показать Старику, будто ничего предосудительного между ней и Ласом нет. а сам без году десяток дней сталкер помог ей вернуть стол на место и пошёл к своему такому же «коллеге», чтобы и тому рассказать кое-что очень важное – и, главное, выслушать, что тот ответит.
– Ну, говори, – потребовал Плющ, когда они оказались между кучкой строений и деревьями – ровно посредине, чтобы и никто не услышал, и из леса возможное, но очень маловероятное нападение было менее неожиданным.
– Помнишь ту штуку, которую я тогда, в нашем первом походе, увидел у Трубы?
– Помню. Если честно, тогда ничего не понял из твоего описания. И что? Увидел её снова?
– Нет, зато кое о чём подумал. Слушай, ты же хорошо знаешь законы и обычаи деревни?
– Допустим.
– Мы же теперь вроде как сталкеры, а значит, мы можем больше, чем прежде. Так вот, как ты думаешь, имеем ли мы право отправиться туда сами и всё разузнать? И к тому же: ты сам на это согласен?
– Я-то, может, и согласен… – Плющ потёр переносицу, очевидно, придумывая и формулируя ответ. – Но сталкеры обычно ходят только на охоту, причём тогда, когда решат велки, и то – отрядом не менее чем из пяти человек. Подобного тому, о чём говоришь ты, на моей памяти не предлагали вообще. Во всяком случае, если мы сами, без спроса это осуществим, то нам не поздоровится. Нас могут опять сделать подсталкрами – жди тогда два года до следующего сталкатлона, – могут побить; хорошо, хоть в лес выгнать не могут. Но всё равно приятного мало.
– Да уж… А если мы сначала обратимся в Совет? Там же велк Зор, он всё поймёт…
– …и поэтому, чтобы уберечь нас, запретит нам идти в этот сомнительный поход, – перебив Ласа, закончил его фразу Плющ.
– Возможно, и нет, – подумав, возразил Лас. – В любом случае, попробовать стоит. А если и не получится добиться разрешения… Я уверен: там мы найдём такое, от чего все забудут про этот наш грешок.
– И что бы это могло быть? – пробормотал Плющ.
– Давай завтра же пойдём к велку Зору и всё ему объясним. А там, глядишь, и срочное заседание Совета устроят…
– Иди один. Я подписался только на сам поход. Все предварительные хлопоты (раз уж это тебе привиделась какая-то там штуковина) должен взять на себя ты.
– Придётся, – вздохнул Лас. – Но ты не обманешь?
– Нет. мне самому любопытно, что же уловило твоё хвалёное «дальновидение». Мне почему-то тоже кажется, что там всё не так просто. Совсем не просто…
3
Ксюня в это время сидела на подоконнике у себя дома и глядела вдаль, на северо-восток, где посреди бескрайнего леса высилась в сорока врестях отсюда Труба. Старик спал и поэтому побеспокоить сталочку не мог. Ксюня думала, уставившись на темнеющие в лучах заката деревья, о том, что ей предложил сегодня Лас.
Отправиться в лес, полный мутов и той невидимой «грязи», которую замечают вредомеры? Для девочки, все свои (теперь уже полные) пятнадцать лет прожившей на пятачке земли в полтораста сагней в поперечнике, это было уж слишком круто и неожиданно. А для подруги сталкера… трудно и опасно, но возможно.
Ксюня и боялась того неведомого, что предстоит ей, если велки всё-таки одобрят этот поход и она сама согласится в нём участвовать, и одновременно с этим не желала отпускать от себя Ласа – даже на жалких несколько дней, которые, как уверял её возлюбленный, продлится предприятие. Опыт летней разлуки во время похода тогдашних подсталкров к Краю леса научил Ксюню ждать – но ей была противна сама мысль о том, что она снова на какое-то время будет лишена Ласа. Он был ей нужен рядом – живой, весь, целиком и полностью, всегда. Пока вроде так и было, и Ксюня от этой идиллии отказываться не собиралась…