Летом 1960 года Карлос Кастанеда, студент факультета антропологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, совершил несколько поездок на Юго-Запад Соединенных Штатов с целью сбора информации о лекарственных растениях, которыми пользовались местные индейцы. Одна из таких поездок и привела его на путь одной из линий видящих-толтеков.
Они с приятелем, который сопровождал его в качестве гида и помощника, сидели, ожидая автобуса, на автобусной станции пограничного городка в Аризоне. Была вторая половина дня, и летняя жара казалась просто непереносимой. Неожиданно приятель наклонился к Карлосу и тронул его за плечо. Он прошептал, что вон тот старый седой индеец возле окна много знает о растениях, а более всего – о пейоте. Карлос попросил их познакомить.
Товарищ окликнул старика, потом поднялся, подошел к нему и пожал руку. Индеец был среднего роста. Его седые короткие волосы слегка прикрывали уши, словно подчеркивая округлость его головы. Множество глубоких морщин на очень смуглом лице свидетельствовали о солидном возрасте. Однако тело индейца выглядело подтянутым и мускулистым. Карлоса поразила легкость его движений – она аж никак не вязалась с его возрастом.
Поговорив с минуту, товарищ жестом подозвал Карлоса и исчез, оставив его самостоятельно выпутываться из ситуации. Карлос представился.
- А я – Хуан Матус, к вашим услугам, - сказал старик.
По-испански это было сказано с великолепной учтивостью. По инициативе Карлоса они обменялись рукопожатием и оба замолкли. Однак, это молчание не было напряженным, оно было спокойным и естественным.
Нарушив первым молчание, Карлос начал рассказывать о своей работе. Он с важностью сказал, что собирает информацию о лекарственных растениях и в частности о пейоте. И хотя он почти ничего не знал о нем, тем не менее дал понять, что неплохо разбирается в этом вопросе. Ему казалось, что если он немного приукрасит, то старик отнесется к нему с большим уважением. Однако он молчал, терпеливо слушая ту ахинею, которую нес Карлос. Затем он неспешно кивнул и пристально посмотрел Карлосу в глаза, не проронив при этом ни слова. Карлос запнулся и отвел взгляд. На миг ему показалось, что дон Хуан видит его насквозь. Сцена закончилась гробовым молчанием.
Наконец, после тягостной паузы, дон Хуан поднялся и выглянул в окно. Подошел его автобус. Он попрощался и поехал, пригласив Карлоса зайти как-нибудь к нему домой.
Карлос был раздосадован своей дурацкой болтовней под его необычным пристальным взглядом. Товарищ, узнав о неудачной попытке выпытать что-нибудь у дона Хуана, попытался его утешить – старик, мол, вообще неразговорчивый и замкнутый. Однако тягостное впечатление от этой первой встречи было не так уж и легко развеять. Его мысли были заняты старым индейцем. Тот знал, что Карлос врет. Он помнил его глаза. То, как он взглянул на него на станции, было беспрецедентным явлением в жизни Карлоса, и желание знать, что пряталось за этим взглядом, стало для него чуть ли не навязчивой идеей.
Карлос приложил усилия, чтобы узнать, где живет дон Хуан. Они стали хорошими друзьями, и позже Карлос не раз приезжал к нему в гости. Во время каждой встречи он пытался вывести его на разговор о пейоте, но безуспешно. Тем не менее, старик интересовал Карлоса. Дон Хуан вел себя очень уверенно и имел прекрасное чувство юмора. Во всем, что он делал, чувствовалось какое-то неуловимое тайное значение.
Больше всего Карлоса раздражало то, что дон Хуан, хотя и годился ему в дедушки, был намного моложе него. По сравнению с ним Карлос выглядел негибким, тугодумом и беспрерывно повторялся. Дон Хуан, напротив, всегда был свежим, находчивым, живым и переполненным энергией. Другими словами, он имел то, чего не было у Карлоса – молодостью, хотя по возрасту Карлос и был значительно моложе. Он мог не делать ничего особого, но даже просто находясь рядом с ним, Карлос неотвратимо втягивался в фундаментальную переоценку всех своих моделей поведения. Вследствие воспитания, он, как и кто-либо другой, рассматривал человека, как существо по сути своей слабое и склонное к ошибкам. В доне Хуане поражало то, что он ни в какой мере не вызывал такого чувства. Более того, находясь рядом, Карлос не мог не сравнивать его уклад жизни со своим. И сравнение это всегда оказывалось не в пользу Карлоса.