Поэтому, чтобы стать воином, человек прежде всего должен полностью осознать свою собственную смерть. Простое волнение в связи с возможностью умереть ничего не дает, только заставляет замкнуться в себе. Нужна отстраненность. И тогда идея неотвратимой смерти не превратится в манию, а станет безличной.
Но отстраненность ни в коем случае не означает, что необходимо стать отшельником. Стать отшельником – означает потакать себе, своей слабости. Отшельник не отрекается – он насильно загоняет себя в пустыню, заставляя себя быть затворником, или же бежит от женщины или трудностей, считая, что это спасает его от разрушительного действия сил жизни и судьбы. Но это – самообман. Только мысль о смерти может дать человеку отстраненность, достаточную для того, чтобы заставлять себя в чем бы то ни было, равно как и для того, чтобы ни от чего не отказываться. Но это – не страстная жажда, а безмолвная страсть, которую воин чувствует по отношению к жизни и ко всему, что в ней есть.
Отстраненный воин знает, что невозможно отвести смерть, и знает, что у него есть лишь одна поддержка – сила его решений. Воин колеблется и раздумывает до того, как примет решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, страхи или колебания. Впереди еще миллионы решений, каждое из которых ждет своего времени. Поэтому он должен быть мастером своего выбора. Он должен полностью понимать, что полностью самостоятельно отвечает за свой выбор, и если он уж сделал его, то у него нет больше времени на сожаления и укоры в собственный адрес. Его решения конечны лишь потому, что смерть не дает времени привязаться к чему-либо.
Человеческие существа претерпевают от неспособности сделать правильный выбор, поэтому им кажется, что противоборствующие внешние силы тянут их одновременно во всех направлениях. Воины ж, которые на первый взгляд только и занимаются тем, что непрерывно принимают какие-то решения, на самом деле вообще не принимают решений. Искусство людей знаний состоит не в способности сделать правильный выбор, а в том, чтобы быть достаточно чувствительным и своевременно согласиться на вариант, который предлагается. Воин всегда ожидает, пока события сделают выбор за него. А уже потом он действует со всей скоростью и решительностью.
Таким образом, с осознанием своей смерти, своей отстраненности и силы своих решений воин размечает свою жизнь стратегически. Знание о своей смерти ведет его, делает его отстраненным и молча страждущим, а сила его конечных решений делает его способным выбирать без жалости, и то, что он выбирает, стратегически всегда наилучшее. Поэтому он делает все со вкусом и страстной эффективностью.
Воин прежде всего охотник. Он учитывает все. Это называется контролем. Но, окончив свои расчеты, он действует. Он отпускает поводья рассчитанных действий. И они происходят словно сами по себе. Это – отстраненность. Воин никогда не уподобляется листу, отданному на волю ветров. Никто не может сбить его с выбранного пути. Намерения воина непоколебимы, его решения – конечны, и никому не под силу заставить его действовать вопреки самому себе. Воин настроен на выживание, и он выживает, обирая наиболее оптимальный способ действий.
Поистине спонтанные действия – это такие действия, при которых воин всецело им отдается, однако лишь после глубоких раздумий. Это действия, при которых все «за» и «против» были учтены, а после этого отброшены, поскольку воин ни на что не рассчитывает и ни о чем не жалеет.
Есть три образца привычного нам поведения, которое проявляется вновь и вновь, когда мы сталкиваемся с непривычными жизненными ситуациями. Во-первых, мы можем отрицать очевидное и чувствовать себя при этом так, словно ничего не случилось. Это – путь фанатика. Второе – мы можем все воспринимать за чистую монету словно мы знаем, что происходит. Это – путь верующего человека. И третье – нас могут приводить в смятение определенные события, когда мы не можем ни искренне отбросить их, ни искренне принять. Это путь дурака. Еще есть четвертый – путь воина. Воин действует так, словно ничего никогда не происходило, потому что ни во что не верит. И в то же время, он все принимает за чистую монету. Он принимает, не принимая, и отбрасывает, не отбрасывая. Он никогда не чувствует себя всезнающим, и в то же время никогда не чувствует себя так, словно ничего не произошло. Он действует так, словно полностью все контролирует, даже если у него, возможно, сердце ушло в пятки. Если действовать таким образом, замешательство проходит.