В помещении царил полумрак — кажется, перегорела пара ламп — тишина и душный, плотный кофейный аромат. За Дианой захлопнулась дверь, а из-за перегородки вышел человек, держа в руках дымящуюся кружку с эмблемой департамента госбезопасности США.
Светло-карие. Первое, что прилетело Диане в голову, когда она поняла, что перед нею Джеффри Рейнолдс собственной персоной, ищущий уединения на время перерыва, и в это уединение она так бесцеремонно вторглась. Он не сводил с неё взгляда. В нём была та же заинтересованность, что и тогда в самолёте, но теперь в нём угадывалась усталость. Не ей одной недосып дался нелегко.
― Простите, не помешала?
Джеффри отрицательно покачал головой, не подавая голоса, и Диана бочком двинулась к кофемашине.
По спине бегали мурашки, помещение было слишком тесным для них двоих, но прикусить язык и заткнуться задачей было почти не выполнимой ― от волнения Ди обыкновенно несла всякую чепуху. Да, она, чёрт возьми, снова волновалась. И почему среди тысяч помещений она попала именно в это?!
― Нас так и не представили друг другу официально… ― она едва не промахнулась мимо кнопок, ощущая затылком тяжёлый взгляд командира.
― Сержант Джеффри Рейнолдс, мэм, ― он присел на краешек стола и небрежно преклонил по-модному взлохмаченную голову. Щетина с точками седины на смуглом, загорелом лице, бросалась в глаза, из-под рукава и ворота выглядывали татуировки, в уголках глаз змеились сухие морщинки. Она никак не могла понять сколько ему лет. Рейнолдс выглядел просто отлично, но явно он был гораздо старше. На десять лет? Пятнадцать?
― Можно без мэм, ― отозвалась Ди.
― Можно без сэр, ― в тон ей ответил командир, Диана сцепилась с ним взглядами, впервые так пристально, и разглядела на дне его, под сурово сведёнными, густыми чёрными бровями, дьявольские огоньки. Они манили её как бабочку, летящую на огонь. Она отхлебнула кофе, обожгла язык и пролила полкружки на пол. Чертовски неловко. Хотелось провалиться от стыда, потому что Джеффри Рейнолдс явно понял, что это всё из-за него.
― Осторожнее, ― он ухмыльнулся, переводя взгляд на её открытые коленки. ― Я люблю погорячее.
Двусмысленность фразы выбила из неё дух. Черта с два она понимала, что сейчас происходит. Диана продолжала нервно стирать с воротничка белоснежной блузки кофейные капли, понимая, что это абсолютно бесполезно. Ткань была безнадёжно, безвозвратно испорчена. Какая ирония ― краем сознания она понимала, что этот въедливый взгляд и тон отпечатались несмываемым оттиском на тёмной стороне её души, там, куда она сама опасалась заглядывать. Гадкая девчонка, которая изо всех сил старалась быть хорошей — теперь её «гадкость» лезла наружу, стремясь во всей красе показать, как оно это «погорячее». У неё потели ладони, а от собственных прикосновений — она всё ещё тёрла блузку — соски затвердели и неприятно цеплялись теперь за тонкую ткань бюстгальтера. Диана надеялась, что он этого не заметил.
― Я давно хотела спросить, как долго вы здесь? ― Диана попыталась перевести беседу в нейтральное русло.
― Минут десять, — хмыкнул он в ответ и потянулся к мусорному контейнеру, чтобы выбросить пакетик из-под сахара. Рейнолдс коснулся плечом её плеча — будто бы случайно, но она знала, чувствовала, что нарочно — и Диана в очередной раз изумилась, насколько весь он твёрдый.
― Я имею в виду в Совете.
Он отлично понял её с первого раза, но не отказывал себе в извращённом удовольствии смущать её, попавшуюся как бабочка в паутину. Диана, казалось, отлично поняла его игру и с радостью, почти не осознавая, повелась на её правила. За неё говорили инстинкты, они взяли над ней верх. Она медленно, но верно входила в режим отчаянно флирта.
― Почти двадцать лет.
― Вы отлично выглядите для своего возраста, ― она спрятала ухмылку за кружкой. Разговор превращался в увлекательную игру, в которой они отбивали друг другу подачи, пока ни разу не промахнувшись. Сорок-сорок пять. Она почти угадала. Нет, это было определённо что-то новенькое, Диана Пирс никогда не интересовалась мужчинами настолько старше себя.
― Это подъёб?
― Это комплимент.
― Ещё кофе? ― он преодолел последние, разделяющие их дюймы, нависнув с высоты своего роста прямо над нею, с опасно дымящимся кипятком в руках. Она застыла в попытке отступить назад, уперевшись поясницей в край стола, рассматривая тонкие, резко очерченные губы, по которым командир нетерпеливо провёл кончиком языка, ожидая ответа. Ещё хотя бы два шага назад, и она была бы спасена. Диана пыталась воскресить в памяти образ своего жениха, но он исчезал, словно дымка. И кольца, как назло, не было. Не были ни единого якоря, за который можно было бы зацепиться и не рухнуть в эту тёмную пропасть.