Анхело, которого Рейнолдс нещадно эксплуатировал, всё ещё сидел в посольстве и раз двадцать упомянул, что она его должница. «Жуткий мужик», ― подытожил он свой эмоциональный монолог. Диана хмыкнула, втайне радуясь тому, что там, с ним сейчас не она. С такой оценкой Диана не могла не согласиться ― мимолётного столкновения в коридоре с мрачной фигурой командира «Удара» ей вполне хватило, чтобы сделать выводы. А выводы были неутешительны ― Джеффри Рейнолдса ей отчего-то хотелось увидеть ещё раз…
Пуэнте Аранда. Богота. Колумбия
Диана отмерила семьдесят вторые сутки своей командировки. Кажется, самые длинные за всё прошедшее время.
Прошлой ночью Анхело Торрес подорвался на мине. Прочитав сообщение по внутренней сети, она первые ощутила настоящий, леденящий душу страх, отчаяние, безнадёжный мрак, и до острой боли где-то под рёбрами поняла, что занимает не своё место. Зампредседателя Ферлонг и Нортон вместе с ним хотели отправить её назад в Штаты, но председатель — её отец — настаивал на обратном: год работы в зоне военных конфликтов добавит очков ему и ещё одну строчку в резюме ей. Осталось продержаться ещё двести шестьдесят три дня. Всего-то…
Это был срочный выезд, сопровождение. Машина, стоявшая рядом с машиной посольства, рванула. Тротила, заложенного в ней, было достаточно, чтобы покалечить двенадцать гражданских и разворотить четыре единицы автотранспорта. Диана по счастливой случайности была в тот день выходная. Ситуация накалялась, разбираться с происшествием зампредседатель Ферлонг намеревался лично и прилетел в Боготу ещё до рассвета. «Удар» вычислил и разбил лагерь повстанцев в джунглях, в южной части страны, захватил пятнадцать боевиков, оружие и информацию об их дальнейших планах. Но это была лишь капля в море.
— Двести тысяч квадратных миль джунглей, мать их! Зачем говорить, что мы контролируем третий и шестой сектора, если мы ни черта не контролируем?! – надрывался Ферлонг, мечась из угла в угол, как зверь в клетке, полы его плаща угрожающе развевались, а позади него стоял совершенно непробиваемый Рейнолдс, заложив руки за спину. Она дважды поймала его взгляд, и дважды первая отвела глаза.
Это было странное ощущение, несмотря на жуткую неприязнь, на боль утраты и панический страх смерти, который снова начал донимать её после новости о Торресе, ей хотелось тайком разглядывать Рейнолдса. Поджарый, модно стриженный, с нахальным взглядом двадцатилетнего юнца. Лет двадцать назад он явно был смазлив, как Бред Питт. Возраст придал ему брутальности, он словно настоялся, как отличный коньяк. Диана никогда не заглядывалась на мужчин старше себя, но именно в нём было что-то такое... Обыкновенный солдафон и говнюк, о чём она только думает?! Услышав, как орёт Нортон, она моментально откинула эти дурные мысли.
Анхело Торресу Колумбия была родиной. На церемонии прощания была вся его семья, даже полуторагодовалый младший братишка ― нежданный поздний плод любви его престарелых родителей. Братьев у него было четверо, сестер ― три, и еще восемь родных и двоюродных дядь и тётушек, которые, в свою очередь, привели на Центральное кладбище своих детей и детей их детей. Сквозь толпу стенающих и причитающих родичей к урне с прахом ― тому, что осталось от её друга ― Диана даже не попыталась протиснуться, осматривая процессию сквозь стёкла затемнённых очков на заднем сиденье автомобиля.
Она вспоминала Анхело сама с собой. Как они познакомились в день её прилёта в Колумбию, как моментально сдружились. Диана была почти счастлива, что на чужбине судьба послала ей помощника, который всегда мог подставить плечо. Дальше нетрезвого поцелуя на рассвете, возле местного клуба, из которого они вывалились, едва держась на ногах, заводить свои отношения они не стали. Оба были несвободны, оба ещё достаточно соображали, что будут жалеть о содеянном, а о дурацком поцелуе вспоминали за утренним кофе, порой ухохатываясь до боли в щеках.
Диана не верила, что его больше нет.
― На работу, ― приказала она, раздавленная, но полная праведного гнева и нездорового рабочего энтузиазма. Автомобиль тронулся в направлении посольства, а через два часа, сидя в холодном, сыром после проливного дождя подвале, с досадой и отчаянием Диана размышляла, что лучше бы поехала в ближайший бар и напилась до зелёных чертей.