Смит представил, что все четырнадцать погибших из-за него Харолдов Смитов могли бы остаться в живых, если бы он тогда не выдал себя, а пристрелил бы Конрада Блутштурца прямо в фойе здания Дай-Ичи. И поклялся довести до конца дело, начатое им в Токио сорок лет назад.
- Желаю вам приятно провести время в Майами, - сказала ему на прощание стюардесса.
- Спасибо, - с суровой решимостью произнес Смит. - Обязательно.
Глава двадцать девятая
Илза Ганс пыталась справиться с рукой. Рука была тяжелая. Илза подтащила ее к тому месту, где на полу лежал Конрад Блутштурц - кровать не выдерживала его веса. Особенно пары ног из титана, каждая из которых весила более трехсот фунтов.
- Будет больно, - предупредила Илза.
- Боль теперь не имеет значения, - сказал Конрад Блутштурц, и лицо его напряглось.
Илза присоединила сустав и нажала крохотный рычажок. Рука ожила. Ноги уже были подключены и тихонько гудели.
- Вот теперь все на месте, - сказала Илза, делая шаг назад. - Вы уверены, что хотите исполнить все до конца?
- Смит не станет терять время, - ответил Конрад Блутштурц, садясь. В том месте, где протез давил на кость, болело плечо. - Он в любую минуту может оказаться здесь. Я должен встретить его во всеоружии.
Сделав еще одно усилие, он согнул ноги, напоминающие лапки богомола, и встал, шатаясь как пьяный.
- Похоже, вы не очень-то уверенно держитесь на ногах, - с сомнением произнесла Илза.
- Сейчас стабилизаторы все выровняют. Давай скорей меч!
- Пожалуйста. - Илза осторожно принесла изогнутое лезвие, держа его острым краем от себя, и прикрепила к руке Блутштурца. - Надеюсь, будет держаться.
Здоровой рукой Конрад Блутштурц задвинул меч в специальное отделение своей титановой руки. С легким звяканьем меч встал на место.
- Отлично, - сказал Конрад Блутштурц.
- А я все-таки считаю, что зря мы не прикончили его прямо в "Фолкрофте", - с сомнением проговорила Илза.
- Нет, так лучше. Теперь он беспокоится за безопасность жены, и мы получим больше удовольствия. А кроме того, в "Фолкрофте" слишком много охраны, а здесь мы будем с ним один на один.
- А может, вам что-нибудь на себя надеть. У вас - как бы это сказать, кое-что болтается, и вообще...
- Я горжусь своим новым телом, Илза!
- А эта штука у вас настоящая? Я хочу сказать, она может...
- Выполнять все функции, которые свойственны настоящему органу? закончил за нее Конрад Блутштурц. - Это резиновый протез, но теперь я могу мочиться стоя, а не сидя, как женщина. И к тому же он может раздуваться.
- А ощущение от него такое же, как от настоящего? - спросила Илза, которая не могла оторвать глаз от протеза.
- Какая разница, моя Илза? - сказал он, надвигаясь на нее. - Ведь ты не знаешь, как ощущается настоящий.
Илза попятилась к стене. С болота доносились пронзительные крики эверглейдских птиц, создавая тревожную обстановку. Через окна в хижину проникал удушливый сырой воздух.
- Может, лучше подождать?! - испуганно крикнула Илза. - Я хочу сказать, я бы не возражала и все такое, вы сами знаете, но сейчас... Вы еще слишком слабы.
- Я так долго мечтал о тебе, Илза, - проговорил Конрад Блутштурц, прижимая ее к стене. - Я мечтал о тебе еще тогда, когда ты была ребенком, мечтал о твоей гладкой коже, молодом теле.
- Мои родители вас не любили.
- Они стояли на моем пути, но теперь их нет.
- На вашем пути? Что вы хотите сказать?
- Глупая девчонка! Это я уничтожил их! Потому что хотел тебя, потому что нуждался в тебе!
- Вы?! - воскликнула потрясенная Илза. Пронзительно закричав, она принялась лупить маленькими кулачками покрытую шрамами обнаженную грудь того, в кого верила столько лет. - Так вы лгали мне?! Это вы их убили - не евреи, не Смит, а вы?!
Вдруг голубоватая рука схватила ее за шею и начала душить. Крик смолк. Наконец девушка сползла на пол, и Конрад Блутштурц с сожалением посмотрел на бездыханное тело.
- Илза, - прошептал он, - я не хотел причинить тебе вреда.
Не получив ответа, он начал надувать искусственный член - смерть не сможет лишить его того, что принадлежит ему по праву.
Доктор Харолд В. Смит завел мотор. Впереди виднелся небольшой островок, терявшийся в мангровых зарослях, и он не знал, куда дальше плыть.
Смит взял лодку во Фламинго и долго пробирался среди болотной травы, пока не нашел эти мангровые заросли. Воздух был душным, и в черной грязи возле бесчисленных островов с обильной растительностью грелись на солнышке крокодилы. Несмотря на жару, Смит оставался в сером костюме. Безупречный галстук был завязан тугим узлом. Чемоданчик лежал у его ног.
Ярдах в ста впереди Смит заметил хижину. Она казалась безлюдной. Смит выключил мотор, и лодка плавно заскользила к возвышающемуся над водой островку. Сквозь темную зелень деревьев виднелась какая-то цапля.
И вдруг со стороны болота донесся голос - на этот раз Смит узнал его. И напрягся.
- В моей жизни было четыре счастливых момента, доктор Смит.
Смит не протянул руку, чтобы вынуть пистолет из наплечной кобуры. Он не хотел показывать противнику, что вооружен. Не сейчас.
- Первый-раз это было в Берлине, когда Гитлер лично выбрал меня для работы в Америке, - продолжал голос.
Смит хорошенько осмотрелся: его окружали густые заросли. И голос, похоже, доносился не из хижины.
- Второй - когда я впервые сел в инвалидное кресло. Вы, конечно, скажете, что инвалидное кресло не может быть счастьем, но в сравнении с тем, что я испытал, это был для меня миг торжества.
- Я предпочитаю видеть своего собеседника, - сказал Харолд Смит.
- В третий раз я испытал счастье, когда встал на ноги - впервые за сорок лет, и скоро вы увидите, каким я теперь стал.
- Где моя жена? - спросил Смит, стараясь контролировать голос. Но голос не хотел ему подчиняться - в нем отчетливо слышалась ярость. - Вы обещали дать мне возможность проститься с ней. Я требую этого. Это мое право!
Тут из зарослей показалась фигура, и Смит увидел Конрада Блутштурца. Его левая рука неестественно блеснула, и на глазах у Смита из нее выдвинулось изогнутое лезвие.
Киборг, подумал Смит. Неужели такое возможно?
Конрад Блутштурц пробирался по мшистому берегу, и Смит видел, как его сверкающие протезы погружаются в губчатую почву чуть не до колена. И тут он все понял. Все встало на свои места, и он увидел связь между Блутштурцем, распылителем и Римо с Чиуном.
Но времени на логические рассуждения не было - внезапно Конрад Блутштурц начал расти. Из его бионических колен донеслось слабое гудение, там начало что-то вращаться, выпуская до этого скрытую титановую секцию и таким образом удлиняя ноги.
Когда Конрад Блутштурц подрос на два фута, он бесстрашно ступил в воду и начал надвигаться на лодку Смита, словно этакий железный журавль.
- Где моя жена? - повторил свой вопрос Смит.
- Ты ее никогда больше не увидишь, - ответил Конрад Блутштурц, обнажая зубы. Но это была не улыбка, это было нечто, в чем слились наслаждение и боль.
Смит завел мотор, и лодка двинулась к неуклюжей, громоздкой фигуре.
- Дурак! - крикнул Блутштурц, выбрасывая вперед сразу обе руки.
Но Смит успел выпрыгнуть из лодки до того, как киборг нанес удар.
Конрад Блутштурц едва заметно качнулся и снес часть плоского носа лодки. Зачерпнув воды, лодка начала медленно погружаться в воду, а Смит, вскарабкавшись по скользкому берегу, побежал к хижине.
- Где ты, милая?! - позвал он.
Сзади издевательски засмеялся Конрад Блутштурц.
Ниже талии девушка была раздета, трусики были спущены на лодыжки.
Это оказалась Илза, блондинка, которую Смит видел "Фолкрофте". Она была мертва. С замиранием сердца Смит переходил их комнаты в комнату, но ничего не мог обнаружить. Хижина была пуста.
- Где же она? - спросил он себя. - Господи, где же она может быть?
Подъехав к развилке, Римо спросил Чиуна: