Когда-то давно, в восемнадцатом веке, главой великого рода мог стать только защитник, пожиратель душ. Потом это правило отменили, поскольку таких было мало даже в великих родах, да и навык не всегда передавался по наследству. И всё же защитников до сих пор чтили, и их работа ценилась очень высоко, ведь они делали то, что не мог никто другой.
Пока СимАЗ летел по старой, растрескавшейся дороге, я смотрел на природу и деревни, мимо которых мы проезжали. Настя, сидевшая в кресле напротив, надела наушники, откинулась на спинку и тоже уставившись в окно. Сестра часто пребывала в таком задумчивом настроении. Любила слушать музыку и размышлять о чём-то. И хоть Святослав не имел с сестрой близких и тёплых отношений, но эта её черта почему-то отложилась в его голове.
До Владимира мы добрались быстро. Всё-таки местные самоходные экипажи обладали несомненным преимуществом перед нашими — это скорость. Сто километров они покрывали часа за полтора часа. Очень удобно. А для более дальних дистанций существовали скоростные поезда и летательные аппараты, на которые мне было страсть как интересно взглянуть.
Владимир оказался почти таким же, как и Москва: на окраинах — большая деревня вперемешку с бетонными коробками, а в центре — более-менее красиво. Мы быстро проскочили город и минут через двадцать добрались до Бараново — так называемого посёлка городского типа. По словам Сокола, это был ближний населённый пункт к границе аномальной области.
Ещё минут через десять мы свернули на развилке и вскоре увидели знак, предупреждающий путников о том, что дальше — частные владения светлейшего князя Прозоровского, и об ответственности за незаконное пересечение границы. Та обозначалась оградой из одного ряда колючей проволоки, а на дороге стоял поднятый старый шлагбаум.
Миновав лесок, мы выбрались к жёлтому зданию в классическом стиле. В центральной части оно имело три этажа и колонны, левое и правое крылья были двухэтажными. Рядом с главным строением находились ещё три, тоже двухэтажные, и длинный гараж. В лучах выглянувшего из-за туч холодного солнца поблёскивала водная гладь пруда с берегом, заросшим камышом и кустами. За особняком простиралось поле, ограниченное синеватой кромкой леса вдали.
Микроавтобус затормозил перед широким крыльцом. Посередине площадки неработающий фонтан зеленел потемневшим от времени и поросшим мхом камнем, а рядом стояли машины дружины: пятидверный внедорожник, три пикапа и один СимАЗ, похожий на мой. Все, кроме внедорожника — в вездеходной комплектации: с толстыми, «зубастыми» колёсами, массивными кенгурятниками и решётками на окнах.
— А здесь ничего так, мило, — проговорила Настя, оглядывая здания.
— Наша база, — сказал Ерофей. — Ну и ваш дом, разумеется. В нём никто не жил с середины прошлого века. Тогда границы аномалии до поместья доползли, бывший владелец продал его вашему деду, а тот расквартировал здесь часть дружины.
Архитектура поместья была не лишена эстетики, только вот выглядело здесь всё заброшенным, забытым. Постройки давно не ремонтировались, штукатурка на стенах местами обвалилась, стёкла кое-где были разбиты и заделаны фанерой, а пространство вокруг особняка нещадно заросло сорной травой.
И всё же это был мой новый дом. Мои новые владения. Пусть они в сотни тысяч раз меньше, чем моя прежняя империя, но хозяин здесь — я, и только от меня зависит процветание этой земли.
Сегодня Юрий Викторович Воротынский проснулся в своей роскошной комнате большого московского особняка. Правда, случилось это позже обычного из-за затянувшегося допоздна вчерашнего мероприятия. Приняв утренний туалет и облачившись в мягкий домашний костюм, светлейший князь с помощью звонка в своём кабинете вызвал служанку.
Прибежала симпатичная молодая горничная и с улыбкой пожелала доброго утра. Юрий Викторович велел принести завтрак, кофе и свежий номер газеты. Спустя пятнадцать минут на круглом столике возле окна стояли тарелка с яичницей и беконом и чашка горячего эспрессо, а рядом лежала газета.
Устроившись в кресле, Юрий Викторович налёг завтрак, одновременно просматривая новости. Помещение с позолоченными карнизами и мраморным камином заливал тёплый свет магических ламп, а вот за окном, обрамлённом парчовыми шторами, погода стояла пасмурная, серая, что даже из дома выходить не хотелось. Слишком рано в этом году похолодало. Обычно в первых числах сентября ещё погожие деньки стоят.
Утром светлейший князь всегда питался скромно, не желая набирать лишний вес. Юрий Викторович и так обладал крупными габаритами и даже нанял личного диетолога, чтобы совсем не развезло. Но уберечь себя от переедания никак не получалось с тем количеством приёмов и званых ужинов, на которых приходилось бывать.