— Что ж, мне остаётся только порадоваться за вас, — Долгорукова убрала прибор в сумку. — Кстати, если планируете жить здесь, вам надо зарегистрироваться в пятом отделении. Вы знаете об этом?
— Знаю. И на днях займусь.
— Не затягивайте. Ну всё, господа, должна откланяться. Господин Савенко, будьте добры, копии материалов дела мне на почтовый ящик сразу, как будут готовы… Кстати, господин Прозоровский, запишу ваши контакты на всякий случай, — Долгорукова снова открыла блокнот. — Номер телефона, будьте любезны.
Занеся мой номер и номер Сокола в записную книжку, уполномоченная попрощалась и направилась к серому «Пежо». Мой взгляд невольно проследовал за ней, любуясь формами девушки. Меня отвлёк Савенко, о присутствии которого я на пару секунд забыл.
— Будьте добры, ваша светлость, соберите людей для допроса. Это база дружин, как я понимаю? Сколько всего человек здесь находится?
— С сегодняшнего дня это ещё и мой дом, — пояснил я.
— У нас всего двадцать три человек, ваше благородие, — поспешно ответил вместо меня Ерофей. — Но видите ли, в чём дело, десять из них вернулись около часа назад, и они ничего не знают. А трое и вовсе сидят на вышках.
— Это неважно. Я обязан допросить всех. Никто не должен покидать дом, пока не закончатся следственные мероприятия, — Савенко был непреклонен.
— Ваше благородие, так ведь нам границу защищать надо. Смену на вышки отправлять.
— Вот допрос закончится, тогда — пожалуйста, а сейчас — не положено. Господин Прозоровский, кто-то из ваших домочадцев присутствовал при инциденте?
— Мы здесь вдвоём с сестрой, но она была дома и ничего не видела.
— Совершеннолетняя?
— Разумеется.
— Тогда её тоже придётся допросить.
— Приедет адвокат, и можете допрашивать, — согласился я.
Полицейские остались возле вездехода, а я и Ерофей поспешили к особняку.
Машина Долгоруковой скрылась в ночи, но когда мы добрались до фонтана, к крыльцу подъехал ещё один легковой автомобиль — компактная тёмно-синяя «Ладога» с кузовом комби. Дверь открылась, и из-за руля неуклюже вылез грузный мужчина в костюме в мелкую полоску и в больших квадратных очках. Выбравшись на свободу, он достал из салона кожаный портфель и направился к нам.
— А вот и адвокат приехал, — сказал мне Ерофей и добавил громко. — Здравствуйте, Роман Прокофьевич! Мы вас заждались.
Роман Прокофьевич Башмаков, как выяснилось, работал штатным юристом компании (коей с юридической точки зрения являлась дружина рода) последние восемь лет. По его словам, за все эти годы он не проиграл ни одного судебного разбирательства, что обнадёживало.
Роман Прокофьевич сразу же повёл нас с Ерофеем в свободную комнату на втором этаже и расспросил о случившемся, а потом я позвал Настю, которая до сих пор возилась с родительскими вещами.
Поручик Савенко освободился около полуночи. Пришёл и потребовал комнату для допроса. С этим проблем не было: в особняке оставалось много пустующих помещений.
Первым вызвали меня. Мы сели за стол: полицейские — с одной стороны, я и адвокат — с другой. Савенко задавал вопросы, толстый унтер, притащивший из машины складной компьютер и принтер, вёл стенограмму, а Башмаков следил за поручиком, дыба тот не спрашивал лишнего. Потом показания распечатали, я перечитал и поставил подпись.
Второй пошла Настя, за ней — Сокол, за ним — остальные дружинники по очереди. Наш адвокат сопровождал каждого.
— Что-то я устала, — сказала Настя, выйдя из «допросной», и зевнула. — Можно пойти, наконец, спать? Или ещё какие-то дела?
— Как всё прошло? — я встал с кресла и подошёл к сестре. — Поручик не сильно давил?
— Вовсе нет, он был очень учтив. Всё хорошо, не волнуйся.
— Тогда со спокойной душой пойду спать. И ты иди отдыхай. Надеюсь, никаких срочных дел не появится.
И я отправился в свою комнату, радуясь тому, что этот долгий и муторный день, наконец, закончился. Прошлую ночь я почти не спал и надеялся хорошенько выспаться сегодня.
Только вот не дали мне это сделать. Разбудил громкий стук в дверь.
— Что случилось? — крикнул я.
— Ваша светлость, — ответил дружинник. — Сокол вас просит на пост управления зайти. Боюсь, у нас проблемы.
Быстро надев брюки, рубашку и туфли, я последовал за дружинником в пункт управления, где уже находились дежурный и Ерофей. Воевода, сунув руки в карманы, молча наблюдал за экранами. На улице забрезжил рассвет. Часы на стене показывали пятый час, то есть поспать мне удалось не более четырёх часов.