Ерофея словно прорвало. Он говорил и говорил, говорил и говорил, возмущаясь порядками. А я сидел и думал, что со стороны пятого отделения действительно было бы разумно ликвидировать мелких помещиков и забрать их земли. Так проще границу удерживать и изменёнку контролировать.
— Одно радует, ваша светлость, — немного успокоился Ерофей, — что теперь вы с нами. Вот получите назад лицензию, и дела сразу в гору пойдут. И сломанные камеры поменяем, и ловушек понаставим на каждой тропе, и людей наберём побольше.
А за окном тем временем проносились леса и поля. Бараново осталось за спиной. Чернов уверенно вёл «лимузин» к базе пятого отделения. Посёлок Климовское, где она находилась, располагался недалеко от Ярославля, но в сам город нам заезжать не пришлось.
Два пыльных зелёных внедорожника обогнали нас и остановились, преградив путь. Из них высыпали люди в полувоенной форме.
— Вот тебе на! Приехали, называется, — буркнул Ерофей, беря в руки карабин.
— Это кто такие? — спросил я.
— Не знаю, но сейчас выясним, — воевода опустил стекло, высунулся из машины и грозно рявкнул: — Кто такие? Чего на дороге встали?
Заговорил мужчина с острой, нечёсаной бородой. Его лохматую шевелюру прикрывала чёрная выцветшая кепка, во рту не хватало зубов, из-за чего человек шепелявил. На левой щеке и шее бугрились четыре шрама, словно от чьих-то могучих когтей. В руках незнакомец держал карабин, как и его спутники.
— Дружина его сиятельства господина Светлова, — наглым тоном объявил человек со шрамами. — Его сиятельство предупреждал вас, чтобы компенсацию платили? Предупреждал. Добровольно не хотите — сами будем изымать. На рынок собрались? Что в грузовике?
— Не твоё собачье дело. С дороги уйди, или я тебе сам прогоню, — гаркнул на него Сокол.
— Поднимешь руку на княжеских слуг? Ну-ну. На каторгу захотел, Сокол? Давай показывай, что в кузове.
Глава 7
Нас пытались обокрасть — нагло, посреди бела дня. Нравы у местных дворян или охотников напоминали воровские обычаи. Но мне мириться с подобным не с руки. Подонки поплатятся, если не уйдут с дороги.
Я выскочил из машины и быстрым шагом направился к бородатому.
— Это что такое⁈ Как ты посмел преградить дорогу и угрожать светлейшему князю? Ты кто такой? — набросился я на шепелявого дружинника, не давая тому опомниться.
— А ты… вы… кто? — выдавил он.
— Светлейший князь Прозоровский. Прочь с дороги, иначе я тебя по земле размажу. Угрожать князю вздумал? Да ты знаешь, что за это тебе будет? Знаешь? — я подошёл вплотную и кричал прямо в лицо опешившего мужика. — Назови себя!
— Прошу прощения, ваше сиятель… светлость, — подавленный моим напором дружинник весь сжался и неуклюже поклонился. — Не хотел угрожать… Не думал, что вы…
— А надо думать! Тебе голова на что? Чтобы есть? Как ты смеешь преграждать дорогу светлейшему князю⁈ Назови себя, я сказал!
— Иван Воблин, ваша светлость… Боюсь, вы не знаете всей ситуации…
— Что не знаю? Что я не знаю⁈
— Ваша светлость, ваши люди убили случайно или намеренно дружинника его благородия господина Светлова. Господин Светлов желает получить компенсацию, — отрапортовал скороговоркой дружинник.
— А каким боком ты, морда собачья, имеешь право у меня что-то требовать? Если у господина Светлова есть претензии, так пусть он ко мне лично обратится. Тебе понятно? Понятно, спрашиваю?
— Понял, ваша светлость.
— А теперь свалил с дороги, пока цел!
— Да, ваша светлость, мы сейчас же уезжаем, — Воблин повернулся к своим. — Дружина, по машинам!
Дождавшись, пока люди Светлова рассядутся по местам, я вернулся в микроавтобус:
— Можно продолжать путь, — я наблюдал в окно, как внедорожники разворачивались, освобождая проезд.
— Эк вы их припугнули, — довольно усмехнулся Сокол. — Давно бы надо, а то ишь, повадились. Обокрасть нас пытались, представляете? Вначале налёт разбойничий устроили, теперь грабёж собрались учинить. Придурки чёртовы.